«Концепт: философия, религия, культура» – периодическое издание, ориентированное на широкую профессиональную аудиторию. Задача журнала – публиковать результаты актуальных исследований в области философии (включая философию культуры и философию религии), религиоведения (religious studies) и культурологии. Особое внимание уделяется междисциплинарным исследованиям в указанных областях, а также изучению отдельных аспектов культуры, включая лингвокультурные процессы и межкультурную коммуникацию. Участие в научной дискуссии на «вечные темы» в их актуальном прочтении ко многому обязывает. Вместе с тем, журнал имеет собственный ракурс, отличающий его от аналогичных научных изданий. Во-первых, нас прежде всего интересуют процессы в сфере межкультурной коммуникации, связанные с эволюцией определённых культурных кодов в процессе общения и обмена информацией. Во-вторых, акцент делается преимущественно на региональные (а не государственно-политические) аспекты коммуникации. Наконец, в-третьих, издание ориентировано на поиск оригинальных идей в рамках сложившихся и складывающихся научных школ. Поэтому оно претендует на охват широкого поля интеллектуальных контактов, где сама постановка вопросов может вызывать живой научный интерес. Журнал предоставляет возможности публикаций для участников работы ряда крупных научных форумов: секции «Межкультурная коммуникация» Российской ассоциации международных исследований, Межвузовского семинара «Лингвострановедение», организованного на базе МГИМО МИД России, научных мероприятий МГУ им. М.В. Ломоносова и ряда других российских вузов, представляющих известные научные центры (Санкт-Петербург, Новосибирск, Пермь, Чита, Владивосток и др.). Важным пунктом сотрудничества для нас является установка на открытость. «Концепт» – площадка сетевого взаимодействия учёных, независимо от их национальной, государственной или культурной принадлежности в целях достижения более глубоких знаний друг о друге, способствующих миру и прогрессу.
Текущий выпуск
МОНОЛОГ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
ФИЛОСОФИЯ
Отношение к Гегелю в советской философии было противоречивым и в значительной степени зависело от идеологической конъюнктуры. Волны любви и ненависти к нему периодически чередовались. В разное время акцент ставился то на «революционный» метод, диалектику, то на «реакционную» систему, оправдание старого мира. В.И. Ленин на одной странице восхищался логическими открытиями Гегеля, на следующей — бранил его площадными словами за идеализм, мистику и «боженьку». В статье проводится параллель между стилистикой философских творений Ленина и авангардистов — художников и поэтов, отвешивавших «пощечины общественному вкусу». Философия становится у Ленина служанкой политики; в дальнейшем «принцип партийности» превратится в кредо марксистской догматики и критерий истинности философских учений. «Гегельянское» крыло в советском марксизме образовалось в 1920-е гг. Предводитель партии «диалектиков», А.М. Деборин, инициировал издание Собрания сочинений Гегеля, выходившего с большим и малыми перерывами в течение 30-ти лет (последний 15-й том так и не смог увидеть свет). После разгрома деборинцев в 1931 г. популярность Гегеля постепенно снижалась. Появлялись, впрочем, и оригинальные исследования, окрашенные любовью к Гегелю. Для создания культурно-исторической психологии Л.С. Выготский воспользовался гегелевскими понятиями «опосредствования» и «хитрости разума»; он считал, что Гегель «хромая шёл к правде». М.А. Лифшиц увидел в Гегеле «великого консерватора человечества», а приехавший в Советский Союз Г. Лукач написал здесь своего «Молодого Гегеля» и защитил эту книгу в качестве докторской диссертации (1942). Внимание Лифшица и Лукача концентрируется на «исторической диалектике» Гегеля, на осмыслении им революционных событий своей эпохи. К концу Великой Отечественной войны философия Гегеля была объявлена «аристократической реакцией на французскую революцию» (Сталин), и ненависть к Гегелю сделалась рефлекторной. Партию гонителей «гегельянщины» возглавил профессор МГУ З.Я. Белецкий. Он видел в ней «поповщину», которую, как и все прочие идеалистические учения, надлежит изучать в курсе истории религии. Лишь после смерти Сталина смогли возобновиться серьёзные исследования философии Гегеля. Э.В. Ильенков трактовал диалектику как «метод восхождения от абстрактного к конкретному» и прослеживал, как этот — материалистически переосмысленный — метод работает в «Капитале» Маркса. Категорию конкретного, понятую как «многообразие, сросшееся в единство» (И.А. Ильин), выдвинули на первый план ещё неогегельянцы; в этом отношении с ними был вполне солидарен В.И. Ленин. Параллельно с европейскими марксистами Ильенков критиковал интерпретацию диалектики как всеобщей картины мира, новой метафизики, которую культивировали «диамат» и «истмат». Он, однако, не разделял антигегельянские настроения школ Г. делла Вольпе и Л. Альтюссера. Гегель для Ильенкова — величайший революционер в логике со времён Аристотеля. В конце работы приводятся факты, свидетельствующие, что интерес к «советскому Гегелю» сохраняется и в наши дни.
Актуальность изучения процессов коллективной памяти связана с возрастанием роли меморизации в общественных процессах, обретающих в настоящее время всё более значительный конфликтный потенциал. С этой точки зрения в качестве материала исследования рассматривается популярный научно-фантастический сериал «Орвилл», репрезентирующий определённый сегмент американской политической культуры. Содержательно «Орвилл» пародирует классические эпопеи «Звёздный путь» и «Вавилон 5», участвуя в процессах деконструкции исторической коллективной памяти современного американского общества. Цель исследования — установить, каким образом формально пародийный сериал не только пародирует и имитирует, но и фактически конструирует собственные версии мемориальной культуры. Соответственно его задачи: 1) выделить и описать универсальную тактику деконструкции как форму ревизии более ранних мемориальных культур; 2) уточнить возможности и границы описания мемориальной культуры сквозь призму визуальной массовой культуры на примере научно-фантастического сериала, обосновать обращение к сериалу «Орвилл» в качестве репрезентирующей единицы исследования; 3) выделить модусы актуализации политических и социальных противоречий американского общества на примере сериала «Орвилл»; 4) рассмотреть специфику трансформации массового сознания путём конструирования новой версии идентичности в свете радикального пересмотра нарративов «классических» научно-фантастических сериалов; 5) проанализировать политические и идеологические измерения «войн памяти», представленных в столкновении «традиционных» и «либеральных» ценностей персонажей сериала. Методологически статья основана на принципах, предложенных в рамках мемориального поворота и анализа политики памяти, принадлежащих к парадигме культуральной и интеллектуальной истории. Использованы методы дискурс-анализа и интент-анализа. Новизна исследования состоит в определении направлений и специфики ассимиляции «политического», ограниченного проблемами коллективной памяти, культурной, религиозной и гендерной идентичности, военной конфронтации и идеологического противостояния в современной массовой культуре исторической памяти, редуцированной до визуальных пространств научно-фантастического сериала «Орвилл». Сериал представляет собой попытку деконструкции культурного опыта и наследия «Звёздного пути», которой удалось актуализировать функции научно-фантастического сериала как одного из источников культурных и социальных смыслов для современного общества потребления. Показан вклад сериала 1) в развитие коллективной памяти общества США; 2) в изменение концептов Самости и Инаковсти через призму конкретизации культурных, религиозных и гендерных ролей; 3) в ревизию прошлого в массовой культуре как альтернативном пространстве функционирования коллективной исторической памяти. В результате исследования установлено, что современная американская смеховая культура, представленная в этом сериале, обращена к переосмыслению исторического опыта и коллективной памяти. Сериал «Орвилл» выступает в качестве одного из культурных механизмов ассимиляции «идеологического» и «политического» в масскультурном дискурсе. Он актуализирует ревизию коллективного исторического опыта травмы и представляет собой попытку отказа от стратегий исторической амнезии и игнорирования политически неудобного опыта. При этом «строгая» научная фантастика воспринимается массовым сознанием как ограничивающая возможности работы с такими травмами.
Теория секуляризации продолжительное время находилась в авангарде философского дискурса XX в. Секулярное восприятие общественных процессов не могло не влиять на их динамику, на решения, принимаемые людьми на разных уровнях общественной жизни. Что дозволено человеку в мире, где религия более не составляет базис общественного поведения, а многовековые основы социальной жизни считаются отменёнными? Автор стремится проанализировать предпринимаемые ранее попытки осмыслить проблему насилия, существующего в современной культуре, средствами философских концепций, постулирующих «радикальное выделение секулярного» как едва ли не определяющее свойство «современности». При этом автор обращается в том числе к исследованию различных подходов к проблеме морального релятивизма, что заставляет привлечь к рассмотрению точки зрения теистической и нетеистической философии: с одной стороны, сторонников философского направления «Радикальная Ортодоксия» (Джон Милбанк и Аласдер Макинтайр); с другой — постмодернизма (Жиль Делёз, Жан Бодрийяр), постструктурализма (Джудит Батлер), фрейдомарксизма (Славой Жижек). Показано, что все эти философы так или иначе увязывают радикальный секуляризм и рост насилия в обществе. В результате исследования установлена точка пересечения взглядов на проблему насилия в секуляризованном обществе: отсутствие укоренённых в дискурсивной традиции коллективно разделяемых ценностей неизбежно порождает и поддерживает моральный релятивизм, распространённость которого в целом пропорциональна росту уровня насилия, включая латентное.
РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
Целью статьи является установление специфики формирования представлений о человеке в рамках деятельности новых городских религиозных сообществ Прикамья — Покровской обители и «Семьи Божией». Сообщества сочетают в себе черты народной религиозности, новых религиозных движений и так называемых «исторических сект». Подобный эклектизм не даёт возможности применить к общинам категориальный аппарат, пригодный для описания новых религиозных движений (НРД), сформированный западными (Б. Вильсон, Д. Стоун, А. Баркер) и отечественными (Л. Н. Митрохин, Е. А. Балагушкин, И. Я. Кантеров и др.) исследователями. Обе общины действуют как сообщество закрытого типа, что выражается в территориальной и коммуникационной замкнутости постояльцев общинного поместья, практике внутренних трудовых повинностей, представлении о группе как о семье. Исследование построено на основе интервью и переписки с бывшими членами обеих общин, анализе материалов закрытой группы в социальной сети, записях занятий, проводимых одним из лидеров групп. Ключевой для теоретической основы работы стала концепция К. Добеллара о «лоскутной» религиозности, характерной для отношения к религии индивида в современной культуре. Образ человека в обеих общинах конструируется на двух уровнях — через внесение изменений в традиционное христианское представление о человеке и на уровне религиозной и околорелигиозной деятельности. Инновации, связанные с вероучением, включают в себя идею об особом статусе членов общины по сравнению с остальными людьми, а также положения об их особой роли в борьбе за спасение мира. Культовая деятельность групп предполагает проведение скорректированных христианских обрядов (крещение, венчание), элементов мистического опыта (ментальная борьба со злом и врагами в Покровской обители), обучающих семинаров и проповедей, обосновывающих особую роль в обществе последователей учения. Социальное взаимодействие внутри общин построено на строгом отборе насельников, контроле лидера за поведением членов группы, системе специфических штрафных санкций, включая игнорирование провинившихся, публичное покаяние, отпевание заживо и изгнание из обители. Формируемый образ человека при таком подходе представляет собой архаическую модель поведения с добавлением внешних элементов светской культуры, актуальную для части верующих.
Статья посвящена анализу концептуализации процесса, получившего в научной литературе название медиатизации православия — сравнительно нового и актуального феномена, ведущего к пересмотру методологии и инструментария исследований в гуманитарных науках, прежде всего — в религиоведении. Вместе с тем, несмотря на перестраивание исследовательского фокуса, медиатизация православия остаётся малоизученным явлением. Динамический характер этого процесса постоянно проявляет всё новые тенденции, характерные для него; количество исследовательского материала постоянно растёт; постепенно увеличивается и количество научных работ по этой теме. При этом до сих пор не было попыток систематизации и кластеризации подобных исследований. Данная статья восполняет обозначенную лакуну. Её цель — систематизация исследований, посвящённых нише медиатизированного православия, сформировавшейся за истекшие три десятка лет. Для достижения этой цели было необходимо решить следующие задачи: 1) выявить соответствующие работы и дать характеристику научной дискуссии по проблеме теоретической концептуализации понятия медиатизации религии; 2) предложить авторскую классификацию тематических направлений исследования медиатизации отечественного православия, обосновать возможности и границы этой классификации; 3) выделить основные направления интерпретации процесса медиатизации православия в соответствии с таким основанием, как подход к описанию динамики этого процесса; 4) уточнить общее и различное в описании этапов и содержательных составляющих медиатизации православия с позиций существующих подходов; 5) рассмотреть исследовательское поле медиатизации православия на примере медиатизированных практик православных. Материалами исследования выступили теоретические и эмпирические исследования отечественных и зарубежных авторов, посвящённые медиатизации православия, созданные за время, начиная с появления первого труда по теме цифрового православия — в 2009 г. Методология исследования построена на вторичном анализе, на основании которого была предложена авторская классификация подходов к трактовке медиатизации православия. В свою очередь, на основании тематического и концептуального анализа была предпринята попытка оригинального теоретико-концептуального осмысления процесса медиатизации православия, обоснование выделения его этапов и их содержательных составляющих. В результате исследования показано, что за пятнадцать лет существования самостоятельной исследовательской ниши в данной области наблюдается постепенный количественный и качественный рост научных работ, посвящённых медиатизации православия.
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Статья посвящена рассмотрению экономики впечатлений в призме зависимости и взаимообусловленности от культурно-ценностных парадигм современного общества. Актуальность исследования обусловлена развитием данного явления в ряде обществ, включая российское. Цель статьи — анализ структурообразующих элементов экономики впечатлений в их соотнесенности с культурно-ценностными парадигмами. В круг задач исследования входит формулирование принципов экономики впечатлений как важного элемента сферы услуг, основанного на кастомизированном подходе к клиенту, рассмотрение концептуальных характеристик экономики впечатлений, а также анализ ценностно-этического компонента этого объективного социально-экономического явления, присущего постиндустриальному обществу. Научная новизна работы определяется авторской интерпретацией относительно современного социально-экономического явления «экономики впечатлений». Обозначены её сущность, функции и принципы работы. Обсуждаются причины возрастания её значения как социальногуманитарного компонента, содействующего устойчивому развитию, что особенно актуально в нынешних условиях, когда переосмыслению подвергаются онтологические, аксиологические, этические стороны человеческого общества. Подчёркивается важность учёта ценностей разных поколений для формирования впечатления и опыта. В процессе исследования использовались интегративный и системный подходы, позволившие выявить сущностное содержание явления; структурно-функциональный подход, позволивший исследовать структуру и функции экономики впечатлений; социокультурный подход, в рамках которого исследуются характеристики концепции и её влияние на систему взаимодействия бренда и потребителя, а также аксиологический подход, позволивший выявить индивидуальные ценностные ориентации и установки в их соотнесенности с общественной аксиологией. Проанализированы перспективы экономики впечатлений как фактора, содействующего устойчивому развитию с точки зрения влияния на потребителя и общество в целом, учитывая меняющиеся социальные и личные приоритеты, а также паттерны поведения. Отмечено возникновение новой парадигмы социокультурного переживания, связанной с сотворчеством и приобретением уникального коллективного опыта. Подчёркнута возросшая значимость расширения социального капитала за счёт совместной деятельности на благо общества. Результатом проведённого исследования является уточнение специфики экономики впечатлений как своеобразного «ответа» ценностных установок миллениалов на современные вызовы, определяющего их потребительское поведение, путём систематизации описаний её ключевых концептуальных компонентов.
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ
Актуальность изучения процессов религиозного сознания, в том числе в контексте сравнительного религиоведения, обусловлена важностью координации усилий представителей научного сообщества и практиков-международников для обеспечения более слаженного взаимодействия в ходе межкультурной коммуникации. КНР остаётся в числе ключевых
партнёров РФ в целом ряде направлений. Тем более перспективным видится обращение к теме, предполагающей анализ ряда социальных феноменов, относимых к категории «чудо» в российской и китайской культурах. Статья рассматривает некоторые аспекты многообразия таких феноменов в перспективе межкультурной коммуникации. Для достижения поставленной цели предполагалось решить ряд задач: 1) выделить ключевые теоретические подходы к изучению семантики «чуда»; 2) систематизировать имеющиеся данные по ключевым концептам и денотатам семантики «чуда» в российской культуре, дополнить существующие подходы; 3) установить ключевые особенности семантики «чуда» в китайской культуре; 4) наметить подходы к созданию эскиза универсальной сематической модели «чуда» как инварианта двух культур; 5) выявить возможности и границы данной модели. Материалами исследования послужили корпусы национальных фольклорных традиций, правовые документы, литературные сочинения, богословские труды и научные (в основном религиоведческие) исследования.
Методологическую рамку составил подход Н. Лумана, определившего религию как многообразие форм универсального антропологического феномена «надзирания за неизвестным». Различение описаний первого (наивного), второго (экспертного) и третьего (философско-синтетического) порядка, представленные соответствующими «языками» Я1, Я2 и Я3, позволяет выделить ряд терминов, традиционно относящихся к сфере религиозного (Я1), проследить их описания (Я2) и рефлексию по поводу Я1 и Я2 в рамках философских и богословских сочинений (Я3). В результате выделено несколько исторически конкретных интерпретаций концепта «чудо» и стоящих за ним денотатов, отличаемых от локальных коннотатов в российской и китайской культурах. Выявленные семантические единицы включают в себя как универсальное сходство, так и локальные особенности, обусловленные историей развития данных социумов. Для России эти особенности неразрывно связаны с влиянием христианства, где различают возвышенно-теологические, разрабатываемые элитами, и собственно «простонародные» формы, часто квалифицируемые властями как пейоративные «суеверия» и «бесовщина». В китайской семантике выявлены основные лексемы, маркирующие чудесное: такие как 奇迹 (qíjì), отражающий феномен удивительного, поразительного и связанный с сильной эмоцией удивления; 神迹 (shénjì), применяемый к чудесному, источником которого выступают Бог или боги, духи, Будда, просветлённые, даосские отшельники, но не ведьмы, колдуны; 妙 (miào) как эстетическое восприятие чуда, включающее глубинный скрытый смысл, непостижимую тайну; 灵 (líng) маркирует сверхъестественное, исходящее от земного начала «инь», поэтому оно связано с народным колдовством, чародейством. Установлено, что и в русской, и в китайской культуре «чудо» («чудесное») для наблюдателей всегда сочетается с определённым мировоззрением (Я1), для «наблюдателя за наблюдателями» (Я2) — с комплексом онтологических утверждений. Для экспертов (Я3) характерно обращение к призме комплекса религиоведческих дисциплин и/или богословских/религиозных учений, анализирующих соответствие мировоззрения, онтологических конструкций и «живого» религиозного опыта. Полученный в результате проведённого исследования эскиз «универсального» семантического поля, составляющего пересекающиеся концепты русской и китайской культур, нуждается в дальнейшем уточнении за счёт обращения к социологии религии и психологии религии.
Процессы платформизации и дальнейшего функционирования цифровых переводческих платформ (далее — ЦПП) затрагивают вопросы «огранки» смыслов в диалоге культур. В силу этого становится актуальным поиск механизмов предотвращения утраты/ искажения в ходе экспертного перевода ключевых понятий культуры (культуронимов), поскольку подобные искажения может закрепить цифровизация. Цель данного исследования — анализ способов адекватной передачи социолингвистических значений культуронимов в ходе платформизации и использовании ЦПП на уровне экспертного перевода для их однозначного понимания представителями иноязычной культуры. Для достижения этой цели были решены следующие задачи: 1) систематизированы научные подходы к проблеме межъязыковых корреляций с позиций современных практик перевода с помощью ЦПП; 2) уточнены основные параметры анализа «невключённой» семантики культуронимов; 3) рассмотрен пример фиксации полученных результатов в разрабатываемом авторами словаре-пособии; 4) на примере анализа скрытых смыслов ряда английских и русских реалий и идиом выделены и описаны признаки новых культурем (незафиксированных значений культуронимов); 5) определены условия, при которых внимание к значениям культуронимов может сбалансировать переход образовательных структур на ЦПП при подготовке специалистов в области экстпертного перевода с компетенциями переводчиков-международников. В работе был применён культуроориентированный подход Д. Робинсона в сочетании с аксиологическим подходом к анализу элементов иноязычной картины мира. Материалами исследования послужили переводные и толковые словари английского языка, как печатные, так и электронные; а также результаты анкетирования и экспертного интервью. С помощью метода сплошной выборки были отобраны и проанализированы наиболее значимые культуронимы. Количество словарных единиц составило 151 единицу; контрастивный анализ безэквивалентной лексики показал имеющиеся лакуны, то есть невключённые значения, присутствующие во всех изученных словарях. В результате выделены основные параметры описания неявных компонентов перевода и векторы, формализующие ключевые интуиции переводчика при столкновении таких источников переводческой деятельности, как словарные статьи, экспертные интервью и включённое наблюдение самого переводчика. Выявлены пути дополнения существующих ЦПП специфицирующими значениями культуронимов, описаны примеры построения комментариев к словарным статьям на основе установления культурем и разработки их эквивалентов на уровне экспертного перевода. Проведена систематизация примеров употребления культуронимов, представлен их перевод на русский язык в авторском исполнении в ряде словарных статьей словаря-пособия «Международная деятельность: англо-русский словарь культуронимов и реалий». Апробация полученных результатов в учебном процессе выявила эвристический потенциал использования подобных дополнений, развивающих профессиональные компетенции специалиста в области экспертного перевода.
КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
Статья посвящена философско-культурологическому анализу проблемы амбивалентности женских образов в творчестве Евгения Водолазкина в контексте разработанной им концепции «времени-спирали» (предложена и обоснована в программном романе «Лавр»). Актуальность обращения к данной теме определяется теми возможностями, которые открывает её изучение для понимания динамики ценностных оснований современной российской культуры. Материалами исследования послужила художественная проза (романы) Е.Г. Водолазкина и его интервью (в том числе интервью, данное писателем одному из авторов статьи — О.С. Коркиной). В исследовании использован комплексный культурологический подход, сочетающий в себе феноменологический, герменевтический и биографический методы. В результате доказано, что двойственность женских образов проявляется на разных уровнях писательского творчества Водолазкина и выражается в открытом противопоставлении ряда женских типов сквозь призму их оценки лирическим героем: женщины-спутницы и женщины, которые его покидают; женщины, сближающие героя с Вечностью, и женщины-искусительницы; женщины, дарящие жизнь и «неспособные» это сделать. Аксиологический ландшафт прозы Водолазкина соткан из противопоставления «традиционных» и «новых» ценностей, воплощением которых становятся «активные» и «пассивные» женские типы. При этом актуальному прочтению средневекового «пассивного» типа противостоит образ-«антагонист» — «новая», психологически и сюжетно активная женщина, чей характер сформирован под влиянием идей феминизма и сложным образом перекликается с «традиционным» прочтением женственности, как бы «отталкиваясь» от него. Так женские образы иллюстрируют парадоксальное единство многоликой природы человека, чьё культурное бытие развёртывается во времени циклически, через принятие и отталкивание от базовых (с точки зрения Водолазкина) ценностей.
РЕЦЕНЗИИ
Кочергин И. Присвоение пространства. — Москва: Новое Литературное Обозрение, 2022. — 192 с.
Добролюбов Н.А. Дети Везувия: публицистика и поэзия итальянского периода / Н. А. Добролюбов; ред.-сост. М. Г. Талалай. — СПб.: Алетейя, 2022. — 424 с. — (Италия — Россия).
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ISSN 2619-0540 (Online)