ИВАНУШКА-ДУРАЧОК: ФОЛЬКЛОРНЫЙ ПОРТРЕТ И СПОСОБ СУЩЕСТВОВАНИЯ

Цель статьи − проанализировать особенности способа существования сказочного Иванушки-дурачка. Автор исходит из презумпции открытости Иванушки миру. Методологически ситуация открытости моделируется через элементы экзистенциальной аналитики М. Хайдеггера − экзистенциалы «расположенности», «понимания» и «речи», призванные задать тип открытости (Da-) Dasein. В соответствии с данным методологическим императивом, в плане разработки экзистенциала «речи» в работе на основе сказок, пословиц, поговорок реконструируется фольклорный портрет Дурака и особенности его дискурсивной коммуникации.

Внешность сказочного героя несёт символические отсылки к животности; вербальные проявления его а-коммуникативны. С точки зрения «расположенности» и «понимания» Дурак воплощает собой специфическое умение быть, заключающееся в особых (до-культурных) режимах телесности, включающих рассогласование процессов слушания и говорения, статичность, а также совершенно особую мотивационную и ценностную сферу, расходящуюся с доминирующими культурными кодами.

Это жизнь вне привычных оппозиций должного и сущего, желания и закона, личного и общественного, вне желания потрясти основы, вне честолюбия и героизма. И вместе с тем это жизнь творческая, предельно интенсивная, обращённая на предел испытания собственных возможностей, в экстазе – предельного испытания своей простоты. Смысл жизни Дурака не в том, чтобы захватывать и владеть, но в том, чтобы творить и отдавать. Дурак по отношению к социуму выступает в качестве подвижной, множественной, неполяризованной стихии. Цель существования Дурака − разгрузить жизнь, сделать существование легче. Дурак не только не обременяет себя, но стремится вовлечь в своё специфическое «недеяние» других. Если сказочный Царь ставит неразрешимые задачи, пытается завладеть чужой невестой, завидует гипотетическому богатству героя, загадывает трудные загадки, плетёт интриги, то Дурак вносит в однородное существование смех, игру, танец. В результате сказочный Дурак косвенным путём показывает своего рода альтернативный, «срединный» способ существования.

1. Азаренко С.A. Топология культурного воспроизводства (на материале русской культуры). Екатеринбург: Изд-во Урал.ун-та, 2000. 224 с.

2. Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М.: Лабиринт, 1992. 302 с.

3. Батай Ж. Психологическая структура фашизма // Новое литературное обозрение. 1995. № 13. С. 80-102.

4. Бахтин М.M. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. 543 с.

5. Делёз Ж. Критика и клиника. СПб.: Machina, 2002. 240 с.

6. Делёз Ж. Ницше. СПб.: Axioma, 2001. 182 с.

7. Деррида Ж. Невоздержанное гегельянство // Танатография Эроса. Жорж Батай и французская мысль середины ХХ в. СПб.: Мифрил, 1994. С. 133-174.

8. Зимовец С.Н. Молчание Герасима. Психоаналитические и философские эссе о русской культуре. М.: Гнозис, 1996. 164 с.

9. Набоков В.В. Лекции о русской литературе. М.: Независимая газета, 1999. 440 с.

10. Секацкий А.К. Прикладная метафизика. СПб.: Амфора, 2005. 414 с.

11. Синявский А.Д. Иван-Дурак. Очерк русской народной веры. Париж: Синтаксис, 1991. 423 с.

12. Розанов В.В. О себе и жизни своей. М.: Московский рабочий, 1990. 876 с.

13. Розанов В.В. Мимолетное. М.: Республика, 1994. 541 с.

14. Трубецкой Е.Н. «Иное царство» и его искатели в русской народной сказке [Электронный ресурс]. URL: http://philologos.narod.ru/sophia/trub.htm (дата обращения: 1.05.2008). Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. 277 с.

15. Фуко М. Интеллектуалы и власть: Избранные политические статьи, выступления и интервью. М.: Праксис, 2006. Ч. 3. 320 с.

16. Хайдеггер М. Бытие и время. СПб.: Наука, 2002. 451 с.

17. Эпштейн М. Философия возможного. СПб.: Алетейя, 2001. 334 с.