В статье исследованы возможности применения «аудиовизуализированного» текста, каковым, по мнению автора, является феномен компьютерной игры (в частности, такого жанра, как глобальная стратегия) для репрезентации исторического процесса в форме его симуляции. Цель данной статьи — установить возможности и границы демонстрации элементов мир-системного анализа в пространстве игровой вселенной глобальных исторических стратегий. Для достижения этой цели поставлен ряд задач: 1) проанализировать ключевые аспекты виртуализированной игровой симуляции в форме глобальной стратегии; 2) систематизировать положения об особенностях сочетания научного и субъективного факторов в ходе игровой симуляции; 3) выявить влияние культурного фактора на построение виртуальных миров соответствующих игр; 4) с точки зрения полученных обобщений о характере игровой симуляции рассмотреть ряд конкретных игровых кейсов. Методологической основой исследования является историко-генетический метод, а также дискурс-анализ, подразумевающий выявление социокультурной специфики игровых симуляций на основе уточнения системы заданных ими ценностных векторов и практик их функционирования как в самом игровом обществе, так и в сообществе игроков на основе аксиологического и антропологического подходов. Новизна исследования состоит в установлении специфики вариативного моделирования на примере игровых вселенных Civilization, Crusader Kings, Europa Universalis и др. В результате проведённого анализа с точки зрения философии культуры уточнены возможности и границы реконструкции исторической реальности средствами глобальных игровых стратегий; проанализированы игровые механики, выражающие и формирующие субъективные особенности создателей игры, её персонажей и игроков; исследованы некоторые аспекты построения «культурного ландшафта» игровой вселенной «глобальных симуляций». В свете полученных данных обоснован тезис, согласно которому такой игровой жанр, как глобальная стратегия, — не только виртуализированное развлечение, востребованное в условиях современного культурного производства, и специфический кибертекст, но и способ погружения в исторический нарратив, транслирующий в массовое сознание элементы научной картины мира, сопряжённый с исследованием возможных последствий тех или иных действий в рамках исходного нарратива. Этот подход открывает новые возможности в практике распространения исторических знаний средствами исторического моделирования.

Современные процессы в китайской философии, связанные с поиском фундаментальных ценностных основ обновлённых стратегий образования, опираются на традиционные подходы конфуцианства в сочетании с некоторыми сравнительно «свежими» заимствованиями наработок западной философии. К числу таких заимствований, коренным образом переработанных в соответствии с традиционной «китайской логикой», относится концепт «философского диалога». Подобная переработка предполагает адаптацию теоретической модели сократического диалога к тому, что названо китайскими авторами «конфуцианским диалогом». Цель данной статьи состоит в уточнении путей подобной адаптации применительно к философии образования с учётом наработок китайской версии философии культуры; задачи предполагают 1) выявление и описание китайской философской литературы, посвящённой указанной проблематике; 2) сопоставление её интерпретаций российскими и китайскими философами; 3) установление ключевых блоков культурных различий, связанных с интерпретацией диалога как образовательного приёма. Философско-культурная призма, пользующаяся оптикой современной компаративистики, и критический анализ «логик» этих построений в контексте их историко-культурных оснований с позиций герменевтики позволяет авторам статьи сфокусировать внимание на культурной специфике китайского стиля мышления и установить корреляцию «западного» понятия «стиль мышления» с концептом «китайская логика». В работе впервые в отечественной научной литературе проанализированы позиции современных китайских философов, занятых описанием культурной специфики Китая сквозь призму философии образования. В результате обоснован вывод о том, что в «китайской логике» чисто «технические» (познавательные и формальнологические в «западном» понимании) приёмы занимают место, подчинённое ценностным установкам этического и социального плана. Также прослежена мысль китайских авторов, согласно которой в конфуцианской философии логика представляет собой инструмент диалога, а диалог в свою очередь выступает в качестве пути нравственного воспитания. Тем самым обосновано методологически перспективное предположение, что специфика стиля мышления (философская культура) в Китае может быть выявлена из сопоставления с аналогами, взятыми современными китайскими авторами из контекста западной культуры (философия, философский диалог, логика и т.д.). Перспективно и «обратное» сравнение, когда понятийный аппарат современной китайской философии образования анализируется в контексте сравнения с заимствованными «западными» понятиями.

В статье впервые исследуются репрезентации обычая Рождественских славлений в социальных сетях. Русские липоване Румынии — сообщество русских старообрядцев, проживающих на территории этой страны, преимущественно в регионах Добружда и Тульча. Среди особенностей культуры русских липован Румынии выделяется такой обычай, как Рождественские славления, состоящие из пения фрагментов Рождественского церковного Богослужения старобрядцев (схожие культурные практики имеют место у русских старообрядцев Молдовы и Украины). В настоящее время члены общин русских липован Румынии часто записывают славления, происходящие в домах или общественных местах, на видео и выкладывают в социальных сетях и на различных платформах сети Интернет. Актуальность заявленной проблематики связана с необходимостью изучения влияния новых технологий на поддержание/распространение традиционной культуры, что особенно важно для малых сообществ. Цель статьи — выделить и проанализировать характерные черты репрезентации Рождественских славлений русских липован Румынии в сети Интернет. В соответствии с этой целью выделены следующие задачи: 1) рассмотреть влияние исторических обстоятельств на формирование традиционной культуры празднования Рождества старообрядцами Румынии; 2) собрать и описать примеры репрезентации Рождественских славлений русских липован Румынии в сети Интернет, проанализировать специфику, социокультурный контекст их бытования; 3) выделить ключевые особенности этой практики по сравнению с аналогичными обычаями «староверов» Молдавии и Украины. Методологию исследования составил комплексный культурологический подход, основанный на использовании историко-генетического, герменевтического и сравнительно-аналитического методов, а также подходов киберэтнографии. В результате исследования установлено, что проживающие в иноэтническом и иноконфессиональном окружении русские липоване Румынии активно репрезентуют на своих станицах в социальных сетях и частных каналах на платформе YouTube бытующую в этом сообществе традицию Рождественских славлений, что отчасти способствует её воспроизведению и реконструкции по инициативе авторов этих роликов. На основании полученных результатов можно сделать вывод, что при этом славления румынских липован отличаются от колядок точным следованием церковному канону, являясь по сути высокосохранным вариантом домашнего богослужения и одновременно специфической коммуникативной практикой. Румынское название colindă, используемое липованами для обозначения славлений, можно интерпретировать как поиск ближайших соответстветствий в традициях соседствующей культуры.

Исследования в области истории и культуры Африканского континента вызывают всё больший интерес на фоне развития стран Африки и укрепления их связей с Россией. Цель данной статьи — проследить роль католической церкви в динамике становления социокультурной структуры руандийского общества, поместив в фокусе внимания геноцид 1994 г. Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи: 1) установить области пересечения религиозной, культурной и политической сфер деятельности католической церкви в руандийском обществе; 2) уточнить роль католической церкви в процессе разрушения коллективного самосознания руандийцев, происходившего на фоне роста трайбализма и нарастания антагонизмов внутри общества; 3) сопоставить различные заявления официального Ватикана по вопросу ответственности церкви за трагедию 1994 г. Анализ предпосылок геноцида как кульминации долгосрочных противоречий между хуту и тутси в руандийском обществе произведён на материалах церковных, государственных и общественно-политических документов, публикаций СМИ и исследовательской литературы. В результате прослежена трансформация понятий «хуту» и «тутси» из социальных — в квазиэтнические. Показано, что, начиная с колониального периода, католическая церковь имела обширное влияние не только в духовной, но и в общественной жизни, включая сферу образования и СМИ. Смена политического вектора работы католической миссии и колониальной администрации после Второй мировой войны в пользу поддержки хуту обеспечила в конце 1950-ых гг. приход к власти представителей этой группы как в рамках религиозных институтов, так и на уровне всего государства. Процесс постепенного сращивания церковной элиты и радикально настроенного политического руководства Руанды привёл к дальнейшей деградации общественных отношений, росту взаимной напряжённости между хуту и тутси и, в конечном счёте, способствовал геноциду. Тем не менее, анализ официальной позиции церкви и действий отдельных священнослужителей в период геноцида, как и анализ позиции официального Ватикана после 1994 г., подтверждают тезис о неоднозначной роли католической церкви в этой трагедии, выявляя сложности процесса осознания меры своей ответственности за произошедшее.

Впервые в отечественном (и мировом) корееведении биографии реальных исторических персонажей рассматриваются в рамках концепции мономифа («путешествия героя») Дж. Кэмпбелла. Прежде подобный подход практиковался лишь при изучении художественной прозы, целью же данного исследования является апробация оптики мономифа применительно к конфуцианским летописям. Критический анализ текста позволил заключить, что концепция мономифа вполне пригодна — с некоторыми оговорками — для описания исторического нарратива биографического раздела конфуцианской летописи «Самгук саги (Исторический записи Трёх государств)» — жизненные пути избранного героя, воплощающего идеал верноподданного, и его антагониста в целом следуют трёхчастной модели, предложенной Дж. Кэмпбеллом (исход — испытания — возвращение). Это позволяет заключить, что мощный автохтонный корейский культурный пласт способствовал складыванию в Корее периода Трёх государств и Объединенного Силла (традиционные даты: I в. до н.э. — X в. н.э.) специфического синкретического мировоззрения, в котором в единую систему интегрировались конфуцианство, буддизм и даосизм, и которое нашло своё отражение в официальном летописном своде, составленном в XII в. Своего рода «цементом», скреплявшим эти субстраты (при известной способности этих учений ассимилировать концепции друг друга) в изложении конфуцианского историографа, стал миф, задававший, вместе с конфуцианским каноном, принципы организации текста, сюжетные модели и способы подачи исторических событий. Восприимчивость корейского конфуцианства на этом историческом этапе к мифологии позволила мифологической космологии достаточно легко встраиваться в конфуцианский мироустроительный нарратив, а также работать с такими сюжетами, которые в классическом востоковедении прежде считались табуированными для конфуцианской этики — в частности, с проявлениями Эдипова комплекса. Интерпретация истории как морально-этической драмы сближает официальную конфуцианскую историографию с политическим мифом в его современном истолковании и позволяет по-новому оценивать исторический текст.

Образ восприятия стран и народов, — тема, изучение которой в последнее десятилетие набирает обороты в истории, литературоведении, этнопсихологии, журналистике, имагологии и других областях научного знания. Образ восприятия моделируется этническими, религиозными, политическими, идеологическими и художественными фреймами воспринимающего сознания. В связи с развитием российско-китайских отношений тема «достраивания» востоковедения по азимуту философско-культурологической проблематики сегодня особенно актуальна. В данной статье рассмотрен образ восприятия России и русских в Китае по результатам опросов 2021–2022 гг., проведённых авторами. Опрос содержал вопросы открытого типа, касающиеся ассоциаций, связанных с Россией, символами страны, именами известных русских, с русским характером и российскими городами. Анализ результатов опроса позволил сделать вывод, что образ восприятия России у китайцев во многом зависит от личного опыта общения с русскими. У китайцев, не бывавших в России, образ нашей страны тесно связан с образом Советского Союза, они имеют смутное представление о современной жизни россиян, но неплохо знакомы с творчеством русских классиков — писателей, композиторов. Китайцы, постоянно проживающие на территории Российской Федерации, более осведомлены как о классической, так и о современной культуре россиян. Кроме того, в формировании нынешнего образа восприятия России в Китае большую роль играет личность Президента В.В. Путина. Полученные данные помогли выявить и подтвердить определённые исторические закономерности и стереотипы, касающиеся восприятия русского характера. Новизна исследования состоит в дополнении и уточнении уже имеющихся в научных публикациях данных об образе восприятия России и русских китайцами.

В данной статье рассматривается восприятие «чужого» пространства в картине мира носителей английского и русского языка на материале пейоративных названий чужих стран и городов. Источником поиска материала для исследования послужили англоязычные и русскоязычные интернет-порталы как среда, особенно благоприятная для бытования и сбора языкового материала подобного рода вследствие эффекта «сетевого растормаживания». На основании анализа внутренней формы слова и стадиальной модели дихотомии «свой — чужой» с постепенным переходом от биологического к культурному, предложенной В.Г. Лысенко, предпринимается попытка вывести основные схемы, по которым строятся уничижительные топонимы, а затем — сравнить характеристики, которое получают «иные земли» в рамках англоязычного и русскоязычного ксенофобического дискурса, и по мере возможностей выстроить целостный образ концепта «чужого пространства» в английском и русском коллективном мировосприятии. В результате исследования в английском и в русском языках найдено большое количество отрицательно окрашенных топонимов. Они проявляют явно сходные черты и в формальных особенностях словообразования, и в семантике, однако фиксируются и некоторые специфические моменты, из чего можно вывести сходства и различия в английском и русском восприятии концепта «чужого пространства». В целом выявлено значительное сходство между английскими и русскими уничижительными именами мест: в обеих картинах мира иной топос предстаёт как уродливое, неприятное место, где живут люди (а иногда и не совсем люди), наделённые странными, аномальными, пищевыми привычками и противоестественными сексуальными предпочтениями, где пространство само по себе искажено и ущербно. 

Статья посвящена анализу специфики обращения к тематике военной культуры таких наиболее влиятельных видов искусства XXI в., как литература и кинематограф. Военная культура определяется при этом как совокупность социокультурных ценностей, общественных практик и художественных произведений, связанных с реализацией функции защиты родной страны и существованием человека в особых условиях военного конфликта. Цель исследования — проследить динамику раскрытия проблем военной культуры в произведениях российской военной литературы и военного кинематографа в XXI в. Для достижения этой цели были реализованы следующие задачи: 1. Уточнено определение военной культуры; 2. Обосновано выделение художественной военной культуры как части более широкого определения; 3. Выделены характерные черты современной военной литературы, показаны проблемы, связанные с её жанрово-тематическим своеобразием и ролью в культуре; 4. Определены ведущие тенденции развития современного военного кинематографа в России; 5. Выявлено общее и различное в подходах к изображению военной культуры средствами литературы и кино. Новизна исследования заключается в подходе к рассмотрению военной культуры как широкого и многогранного явления, не ограниченного внутриармейской средой и включающего художественную военную культуру. В результате обосновано заключение о сравнительно более существенном проникновении в военный кинематограф не только жанрово-тематических приёмов, но ценностей и смыслов массовой культуры. Военная литература, как показывает данное исследование, на сегодняшний день менее подвержена их влиянию, что позволяет говорить не столько о консерватизме этого вида искусства, сколько о его большей устойчивости по отношению к тенденциям «опрощения». Возможно, это происходит за счёт большей опоры на оригинальное авторское видение — в противовес заданным стандартам кинопроизводства.

Проблемы ибероамериканского искусства. Сборник статей. Выпуск 6 / Отв. ред. И.А. Кряжева. — Москва: Государственный институт искусствознания, 2022 — 178 с.

Островенко Е.Д. Афганские повести и рассказы. — 2-е издание, переработанное и дополненное. — Москва: МГИМО-Университет, 2023. — 328 с.

Публикация подготовлена на основе открытой лекции, прочитанной 8 апреля 2022 г. в центре «Церковь и международные отношения» МГИМО и.о. декана философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова А.П. Козыревым. Разбирая вопрос о значении наследия В.С. Соловьева (1853–1900) в русской философии, лектор характеризует философию Соловьёва как завершение европейской философской систематики, отмечает синкретический характер его учения, а также влияние платонизма, гностицизма, герметизма, раннего христианства на мысль «Оригена XIX века», как называли Соловьёва современники. Приводятся характеристики мысли Соловьёва, данные отдельными современниками и представителями последующих поколений русских философов — С.Н. Булгаковым, Г.В. Флоровским, Ф.А. Степуном, А. Кожевым и др. В ответах на вопросы по завершении лекции уточняется ряд существенных положений философии Соловьёва, касающихся ключевых вопросов истории и современности.