Статья посвящена искусству венского модерна позднего периода. В ней обосновывается положение о том, что объединение «Сецессион» и его ремесленное предприятие «Венские мастерские» является переходной стадией в формировании нового декоративного искусства (ар деко). При этом в своей программе они отчасти остаются на позициях стиля модерн.
В статье рассматривается преимущественно творчество основателей мастерских – Й. Хоффмана, К. Мозера и Г. Климта. В качестве произведений, синтезирующих разные виды искусства, выступают два полноценно реализованных проекта – санаторий в Пуркерсдорфе и дворец Стокле в Брюсселе. Оба проекта можно рассматривать как воплощения «гезамкунстверка», то есть принципа создания совершенных и всеобъемлющих произведений искусства.
Ар деко выдвинул на первый план категории «качества жизни» и «комфорта», но необходимо помнить, что и эта тенденция появилась также в позднем модерне. Так, «художники, которые в 1890-е гг. под вывеской Сецессиона вовлеклись в активный поиск новой правды – правды инстинктов, отвернулись теперь от своих внушающих тревогу открытий и приступили к решению более скромной и выгодной задачи: украшать повседневную жизнь и домашний быт венской элиты».
По выражению Хоффмана, художники отныне должны решать исключительно творческие задачи, а не заниматься политикой. Эта точка зрения отлична от того жизнеустроительного пафоса, которыми были полны ранние манифесты модерна. Если на большинстве выставок с 1898 г. торжествовал лозунг «Веку – его искусство, искусству – его свободу», то уже каталог 1908 г. начинался с эпиграфа «Искусство никогда не выражает ничего, кроме самого себя».

Категория «всечеловеческое», разрабатывавшаяся в русской мысли начиная с XIX века в противопоставлении категории «общечеловеческое», остро востребована сегодня как ресурс выработки новых подходов к выстраиванию международных отношений, учитывающих нередуцируемое разнообразие стержневых логик больших культур, исторически создавших крупные, долговременные цивилизации (арабо-мусульманский мир, Индия, Китай). Достоинство таких подходов в том, что они позволят избежать репрессивного нивелирования собственных форм устройства общества, политики, духовной сферы, выработанных большими культурами, чем  грешит осуществляемый ныне проект глобализации. Показано различие субстанциальной и процессуальной логик как способов построения субъект-предикатных конструкций. Продемонстрировано влияние процессуальной  логики на различные сферы духовной и общественно-политической жизни классического и современного арабо-мусульманского мира.

Given its topicality, it is tempting to suppose that one may find important insights into the politics of late 5th C. Athens in Aristophanes’ comedies. The problem, I contend, is when scholars think they can discern Aristophanes’ own political views simply by supposing that some character in the play (or the chorus leader in the parabasis) directly presents the author’s views. As tempting as such an inference sometimes is, it is one that should be made with  extreme caution. For each example of what might seem to some scholars as serious political advice, one may find many other instances that cannot possibly be taken to represent Aristophanes’ real views in the lines he has written. In this discussion, I take up just one case of political speech in an Aristophanic play, Frogs, and argue (contrary to most existing scholarship) that it should not be interpreted as didacticism. Instead, I argue that Aristophanes gives samples of political advocacy from the most extreme poles of contemporary ideology, in such a way as to highlight how dangerous and foolish such policies would be. 

Aristophanes was mocking, not endorsing, the follies that would soon prove to be so ruinous for Athens.

В статье рассматривается роль феноменологии времени в обосновании методологии хронополитики. В феноменологической перспективе хронополитика предстаёт как область знания, исследующая прежде всего вопрос о том, каким образом время определяет конструирование политических миров с характерными для них политической рефлексией, политическим мышлением и политическим действием. Политическая рефлексия основывается на многообразных формах переживания политического времени, которые определяют условия политического действия. 
В хронополитических исследованиях конструирования политических миров принципиальное значение имеет различие непосредственно созерцаемого времени и времени, постигаемого дискурсивно. Проблема политической субъектности рассматривается в контексте внутреннего для неё «темпорального смещения», возникающего в результате противоречий между практическими, мыслимыми и проживаемыми формами времени. Например, такое «темпоральное смещение» проявляется в соотнесении политического идеала и актуальной политической действительности. Разрешению характерных для политического мышления противоречий между должным и сущим способствует именно темпорализация: должное и сущее соотносятся, как правило, во времени.
Многообразные формы переживания политического времени и способности управления им в значительной степени определяют различия в политической рефлексии различных социальных слоев, групп и сообществ. Эти различия определяются характерной социальной ритмикой и способами наделения смыслом прошлого, настоящего и будущего. Политическая судьба отдельных политических субъектов в известной степени зависит от их динамизма и чувства времени. Необходимость обращения к хронополитике становится более актуальной в условиях современной культуры, для которой характерна множественная темпоральность.

Настоящая статья посвящена актуальной и значимой проблеме — формированию человека в условиях перехода цивилизации к информационному обществу. Развитие информационной среды влечёт за собой коренные изменения мировоззрения и культуры. Обществу, столкнувшемуся с глобальными проблемами современности, ставящими под угрозу существование и дальнейшее развитие цивилизации, придётся предлагать новые решения, опираясь, в первую очередь, на модернизацию науки и образования. Ключевая роль при этом отводится университету, который должен стать концептуальной, методологической и институциональной основой нового типа общественного взаимодействия. 
Факторов, влияющих на формирование и уточнение целей государственной научно-образовательной политики более чем достаточно. Рассматривая условия и предпосылки развития научно-образовательной сферы, необходимо определиться с контекстом, без которого их не существует. Наиболее явными затруднениями, возникающими при погружении в эту проблематику, являются односторонний подход к выбору контекста (когда целеполагание сводится к чисто педагогической, социальной или экономической проблеме) или же, напротив, проблемное поле размывается так в призме принципа всеобщей взаимосвязи, что выделить предмет исследования становится практически невозможно. При этом возникает риск подмены научного исследования популярным и/или публицистическим повествованием.
Другая сложность в изучении условий, предпосылок и, следственно, целей развития научно-образовательной политики заключается в системности исследования, особенно это проявляется в выборе масштаба предмета: государство, регион, мир и т.п.

В статье анализируется творчество Маргарет Фуллер (1810 – 1850), одной из ключевых фигур американского трансцендентализма; в центре внимания находятся религиозные аспекты её публицистических работ, опубликованных в газете «НьюЙорк Трибюн» в 1844–1846 гг. Методологически исследование строится на внимательном прочтении работ Фуллер и их анализе в историческом и культурном контексте. Произведения Фуллер подразделены на три группы. Первая включает работы, освещающие события в религиозной жизни американского общества. Вторая – это эссе на социальные темы: Фуллер в них выступает и как журналист, и как социальный реформатор; она пишет о рабовладении, бедности, бездомных, информирует общество и призывает к действиям с целью изменения сложившейся ситуации. Отмечается, что данные эссе  содержательно опираются на религиозные принципы, вовлекают пуританское наследие Америки в обсуждение актуальных общественных проблем. Третья группа – это эссе, написанные в жанре проповеди, в них Фуллер проявляет себя не только как журналист, но и как хороший проповедник. Анализ показывает, что Фуллер была непосредственно вовлечена в религиозную полемику своего времени, но свободна от религиозной нетерпимости; утверждая дух христианства, она нередко выходила за рамки конфессиональных различий, акцентируя этические и социальные аспекты религиозной веры и религиозной практики. Фуллер решительно критиковала пуритан Новой Англии; тем не менее, она рассматривала пуританизм как один из источников американской идентичности, «благородную» кровь, которая по-прежнему может играть важную роль, особенно в связи с новыми волнами иммиграции.
В итоге анализ материала позволяет сделать вывод о том, что публицистика Фуллер была важной вехой в истории американского трансцендентализма; в ней отразилось его движение от региональных новоанглийских истоков к пониманию новой действительности молодой американской нации как части мирового сообщества.

В статье рассматривается проблема академического присутствия теологии, то есть вопрос о том, каковы факторы, определяющие преподавание теологии в пространстве светского университета. Богатый материал для исследования предоставляет ситуация академической экспансии богословия, которая в настоящее время реализуется в России. Изучение проблемы академического присутствия теологии позволяет не только прояснить содержание дискуссий о возможности включения данной дисциплины в учебные планы высших учебных заведений внутри страны, но и в перспективе дополнить современные философские и социологические представления о стратегиях теологии в постсекулярном мире.
В разработке данной проблемы сочетаются подходы, предлагаемые социологией знания и политической философией. Проблема академического присутствия теологии представлена как частный случай проблемы легитимации, поставленной социологией знания, то есть проблемы организации поддержания социального универсума или подуниверсумов. Соответственно, попытки теологии войти в академическое пространство оборачиваются взаимодействием с существующей легитимацией университета. В рамках этого взаимодействия теология может реализовывать либо стратегию сохранения (теология самоопределяется в соответствии с господствующей легитимацией университета), либо стратегию подрыва (в рамках этой стратегии теология указывает на проблематичные моменты господствующей легитимации университета и требует их переосмысления, трансформации). Стратегии сохранения и подрыва осуществляются в рамках двух аспектов: познавательного и политического. Итогом работы является описание элементов господствующей легитимации университета (эти элементы являются вместе с тем факторами делегитимации теологии), выступающих в качестве «вызовов» для теологии, и соответствующих «ответов» теологии (то есть стратегий подрыва и сохранения).

Статья посвящена анализу русской духовной культуры в разрезе взаимовлияния православных и языческих начал, бывшего в Средние века и впоследствии видоизменившегося в народные религиозные традиции. Материал исследования – многоуровневая система древнерусского религиозного мировоззрения, нашедшая отражение как в богослужебной практике и полемической литературе русского Православия, так и в мифотворческой и культовой деятельности народа, сохранившего начала языческого мировоззрения. В начале сделан акцент на толковании понятия «двоеверие» как простого, линейного соединения элементов православного и языческого мировоззрений в нечто единое, и как синтеза данных взглядов на устройство универсума. Известно, что духовная ситуация Древней Руси после принятия христианства отражала факт встречи двух религиозных тенденций – утверждения веры в единого Бога (христианство) и проявления религиозного синкретизма (политеизма славянского язычества). Духовная ситуации древнерусской культуры привела к появлению и культивированию мировоззренческой борьбы, в то же время не отрицающей и элементов идейного симбиоза православного учения и языческих верований. Основной посыл полемики: сведение язычества к демонологии и отношение к нему как к обожествлению мира, то есть сотворённых Богом природы и человека.
Борьба (взаимодействие) православных и языческих начал в русской духовной культуре средневековья сведена к констатации следующих двух векторов развития: официального, канонического направления (государственные акты, Кормчие книги и т.п.) и полемического направления, требующего философского размышления и мастерства владения ораторским искусством (послания, поучения, церковная проповедь и т.п.). «Взаимодействие» Православия и язычества, содержащее в себе обоюдные процессы вытеснения и замещения народных и христианских верований друг другом, созидая новые пространства духовного творчества, намечало контуры нарождающейся русской духовной культуры.

Для части направлений в протестантизме характерна логика развития, заключающаяся в чередовании периодов институциализации религиозной жизни и периодов, характеризующихся стремлением к возвращению к основам христианской веры. При этом контроверза «фундаментализм – модернизм» находит своё отражение не только в богословии, но и в различных аспектах практической жизни верующих. С.Б. Филатов отмечает, что «протестантизм не связан с такими средствами консервации церковной идеологии, как верность Преданию, сакрализация авторитарно организованной церковной бюрократии. Для него нет непогрешимых авторитетов, он требует от верующего чтения Библии и самостоятельного размышления о её смысле. Все это способствует сравнительно лёгкой и быстрой либерализации и секуляризации протестантского сознания. Но эти же факторы облегчают и реакцию на либерализацию – возвращение к основам вероучения – фундаментализму» [Филатов, 2003: 112].
В первую очередь перед служителями церквей возникает вопрос об отношении к музыке на богослужениях – должна ли она состоять из ставших традиционными гимнов и духовных песен или же привлекать новые музыкальные формы, понятные новым поколениям верующих. В этой статье на примере богослужебной музыки протестантских церквей в современной России мы покажем, как вышеописанная логика развития протестантизма находит своё отражение в области богослужебной музыки. Результаты проведенных исследований свидетельствуют, что споры о характере и содержании музыки в богослужении на сегодняшний день остаются одним из существенных факторов разделения верующих. Рассмотрев музыкально-обрядовую сторону религиозной жизни протестантских общин в современной России, мы можем сопоставить её с тенденцией возродившегося в последние три десятилетия противоборства религиозных модернизма и фундаментализма. Можно судить о том, что логика «религиозный модернизм / религиозный фундаментализм» по отношению к развитию богослужебной музыки проявляет себя нетипично.

Имагология является достаточно молодой отраслью культурологии. Она имеет связь с такими дисциплинами, как страноведение и лингвострановедение, национальная культура, межкультурная коммуникация. Главная задача имагологии– это создание позитивного образа той или иной страны, а её предмет – понимание представителями разных культур «чужого». В настоящее время слово «чужой» несёт отрицательную коннотацию, поэтому в имагологии появились термины «иной» и «другой».
Родственной наукой для имагологии является так же компаративистика. Её задачей является сравнение культур «Востока» и «Запада», а главная цель – достижение диалога культур. На протяжении истории острым являлся вопрос отношений России и США. Связь между странами проходила через этапы и «холодных войн», и оттепелей. Поэтому важным и ценным является установление диалога культур этих двух стран. Но достигнуть этого вряд ли можно, не изучив образы обеих стран, существующие в сознаниях их народов, широкой общественности. Решение данной проблемы и является главной задачей имагологии.
Образ той или иной страны формировался не только исходя из рассказов путешественников и торговцев, а так же благодаря литературе и новому, появившемуся в XVIII веке жанру «травелог». Авторы таких своеобразных  «записок путешественника» в литературной форме изображали увиденную действительность, быт и культуру людей другой страны, они видели страну изнутри. Однако такое изображение «чужой» страны так же может оказаться предвзятым и субъективным, в то время как русские, например, писатель в своих произведениях без прикрас описывали настоящую Россию в ее культурных, политических и бытовых аспектах. Вероятно именно поэтому многие иностранцы в «чужой» стране и культуре смогли найти нечто «свое»: высокая мораль, склонность к рефлексии.

Объектом данного исследования является структуралистская и постструктуралистская парадигма описания и объяснения культурных констант посредством бинарных или же тернарных семиотических кодов; предметом – исходные теоретические посылки социальной антропологии К. Леви-Строса и его последователей. Авторская гипотеза, опирающаяся на антропологические теории В. Тернера, К. Леви-Строса и современных южноамериканских антропологов Э.В. де Кастру и Э. Кона, заключается в том, что социокультурные оппозиции должны изучаться не как бинарные, а как тернарные. Цель автора,– синтез структуралистского и постструктуралистского подходов К .Леви-Строса, Вяч. Вс. Иванова, Ж. Дюмезиля, В. Тернера, Э.В. де Кастру и Э. Кона. Ожидаемый результат – построение многополярной трёхмерной модели первобытного хаосмоса, мифологического универсума.
Основная задача – прослеживание влияния структурализма и постструктурализма на конструирование бинарных, тернарных, тетрарных схем координации и субординации элементов сложных «нейро» систем в этнологии и социальной антропологии. Новизна исследования его автору видится: 1) в уточнении формальных  компонент бинаризма и его производных («монодуализма», «монотриализма» и впервые вводимого в научный обиход «битриализма») в качестве подхода, претендующего на универсальность объяснения существования культурных констант; 2) в замене дискретных горизонтальных и вертикальных плоскостных проекций «первобытной онтологии» на интегрирующую их трёхмерную «битриальную». Вывод: на смену логическому бинаризму структурализма в социальную науку вместе с постструктурализмом пришли тетрарные, монобинарные, битернарные семиотические схемы, способные фиксировать и описывать не только двухмерные, но и трёхмерные, статически равновесные и динамически неравновесные состояния сложных метафизических, мифоритуальных и социальных систем.

Одним из ключевых тезисов современной клиодинамики является вывод, что с определённого момента человеческой истории технологический рост стал опережать рост численности населения Земли. Именно это, по мысли сторонников данной идеи, позволило человечеству выйти из так называемой «мальтузианской ловушки» — ситуации, когда периодические кризисы перенаселения приводили к коллапсу архаические общества. Однако критический анализ данной гипотезы рисует картину более сложную и неоднозначную:
– во-первых, можно полагать, что многие (по крайней мере) традиционные общества достигали пределов своей социально-политической прочности много ранее, нежели своих ресурсных пределов;
– во-вторых, с самого начала человеческой истории человеческим обществам были хорошо известны такие искусственные регуляторы численности населения, как, например, инфантицид и регламентируемый каннибализм;
– в-третьих, никоим образом не отрицая, что рост технологий повышал несущую способность среды, можно всё же полагать, что наблюдаемая на середину прошлого века численность населения Земли была достигнута в значительной мере за счёт ещё имевшихся в распоряжении человечества ресурсов слабо освоенного пространства.
Поэтому кажется неоднозначным и тезис о том, что технологический рост на определённом этапе развития человечества приобрёл опережающий (рост численности населения) характер. Наконец, и общества современные, индустриальные и постиндустриальные, для «выхода из мальтузианской ловушки» фактически прибегли к ограничению роста численности населения, реально использовав в качестве основного механизма снижение рождаемости.

Статья посвящена исследованию особенностей восприятия богатства в средневековой рыцарской культуре. Материальные ценности и их аккумуляция являются одним из важнейших элементов истории человечества. Исходя из этого, изучение отношения к богатству способствует более глубокому пониманию ценностно–мировоззренческих доминант, существовавших в разных эпохах, культурах и социальных группах. Автором рассматривается роль материальных ценностей в контексте специфики профессиональной деятельности и социального положения рыцарства. Эти аспекты позволяют показать наличие объективной необходимости высоких доходов для осуществления профессиональной деятельности средневековой европейской воинской элиты.
В работе учитываются особенности ментальности средневекового западноевропейского общества. Мировоззренческие приоритеты воинского сословия даются на основе произведений рыцарской литературой, в которых отражено представление рыцарей о самих себе. В свою очередь, данные этические стереотипы служили образцом поведения в исторической реальности. На примере отношения к богатству рассмотрено потенциальное противоречие между декларируемым единством рыцарского самосознания и разным имущественным статусом и социальным положением представителей высшего сословия. Особое внимание уделено категории рыцарской щедрости, рассматриваемой с точек зрения альтруизма и прагматизма. Показано влияние проявлений актов демонстративной щедрости на статус представителей воинской элиты как внутри своего сословия, так и в социуме в целом. Отмечена взаимосвязь сформировавшейся рыцарской психологической установки по отношению к богатству со спецификой профессиональной деятельности данного сословия.В статье учитывается роль религиозного фактора как доминанты культуры средневековой Европы. В этом ракурсе восприятие богатства в рыцарском автостереотипе рассматривается с точки зрения его соответствия христианским аксиологическим установкам, связанным с материальными ценностями и отношением к ним.

Статья посвящена лексикографической деятельности доктора филологических наук, профессора МГИМО Льва Ивановича Скворцова, рассматриваются основные словари, в создании и редактировании которых Лев Иванович принимал непосредственное участие, а также новые словари самого проф. Л.И. Скворцова, даётся их характеристика и указывается практическая ценность. Наиболее востребованными в обществе являются нормативные словари, к которым относятся орфографические словари, словари правильности русской речи и толковые словари. «Большой орфографический словарь русского языка» (БОС), содержащий более 106 000 слов под редакцией С.Г. Бархударова, И.Ф. Протченко, Л.И. Скворцова продолжил лучшие традиции академического «Орфографического словаря русского языка», вышедшего тридцатью изданиями. В новый словарь вошли многие новейшие термины из различных областей знаний, а также факты живой разговорной речи.
Результатом многолетних наблюдений над языком стал «Большой толковый словарь правильной русской речи» (8 000 слов) 2005, 2006, 2016 г.г., получивший популярность среди специалистов и всех интересующихся проблемами грамотной речи. Это толковый словарь нормативно-стилистического типа. Он впервые был представлен в русской лексикографии. На его основе был создан более компактный по объёму «Школьный словарь по культуре русской речи». А для широкого круга читателей был представлен словарь-справочник Л.И. Скворцова «Культура русской речи», содержащий 3 000 словарных статей, переизданный и дополненный. Это универсальный словарь-справочник по произношению и ударению, образованию грамматических форм и конструкций, глагольному и именному управлению, по  словообразованию и фразеологии. Говоря о важнейших толковых словарях, нельзя обойти вниманием «Толковый словарь русского языка» С.И. Ожегова, который выдержал большое количество переизданий. Одно из последних, 25-ое, переработанное и дополненное, вышло в свет под редакцией профессора Л.И. Скворцова в 2006 году, словарь содержит около 65 000 слов и фразеологизмов. В данную редакцию словаря вошло значительное количество новых слов и выражений (более 3 000), отразивших изменения в общественно-политической, научной и культурной жизни страны. Кроме того, в словаре были учтены и современные лингвистические процессы. Л.И. Скворцов постарался приблизить словарь С.И. Ожегова к нашим дням.
Последним и наиболее значительным трудом проф. Л.И. Скворцова стал «Большой толково-объяснительный словарь русского языка». Работа не была завершена, однако подготовленных материалов оказалось достаточно для публикации первого тома. Словарь представляет собой новый тип толкового словаря русского языка. Автор сам указал на его особенность, подчёркивая, что это словарь нового типа, «совмещающий в своём составе наряду с собственно лингвистическими данными также историко-энциклопедические, терминологические, предметно-бытовые знания и сведения внеязыкового характера».
В конце статьи делается вывод: профессор Л.И. Скворцов проделал колоссальную работу, оставил нам богатейшее лингвистическое наследие. Это стало возможным благодаря его удивительному трудолюбию, обширным знаниям и любви к родному русскому языку. Роль его словарей огромна: все представленные выше словари, безусловно, повышают уровень владения русским языком, делают устную и письменную речь правильной, их можно с успехом использовать на занятиях по современному русскому языку, культуре речи, практической стилистике. Словари будут полезны всем людям, особенно студентам и специалистам как гуманитарных, так и технических специальностей. 

В статье даётся анализ денотаций и коннотаций, связанных с термином «религия» в русском и японском социокультурных контекстах с позиций «глокального» религиоведения. В российской культуре термин «религия» фиксируется с начала XVIII века, приобретая формы двух основных подходов, первый из которых заключается в анализе самих социальноисторических феноменов (денотатов), относимых к «религии как таковой» (от инославия до атеизма), тогда как второй фокусируется на изучении коннотаций лексемы «религия». В японской культуре европейское понятие «религия» утверждается со второй половины XIX века, ассоциируясь у большинства населения с внешними для народных синтоистских традиций феноменами новых религиозных движений, христианства и буддизма, часто сопровождаемыми негативными коннотациями. Исторически возникший в европейской культуре термин «религия» 1500 лет был связан с христианскими коннотациями, восходя к дохристианской эпохе развития римской культуры и творчеству Цицерона, отделившему локальные коннотации понимания «страшного» и «опасного», бытовавшие в народных представлениях («суевериях») – от «подлинно страшного» и «опасного для государства» с позиций философии, определив религию как «служение высшему порядку природы». 
Религия выступила как социальный идеал мудрой солидарности, включающий философское осмысление как древних традиций народа («MosMaiorum»), так и его описаний «теологами» (поэтами и философами, иногда атеистами), где мнения, основанные на страхе перед незримыми силами, правящими миром, могли быть признаны  «суевериями», противопоставляясь критичным размышлениям интеллектуалов разных философских школ «о природе богов», помогающим разумно поддерживать гармонию «Pax Deorum», при этом не впадая в радикальный «атеизм», видевшийся угрозой социальному порядку, законности и справедливости. 

В XIX-XX вв. гаудиа-вайшнавизм проходил трансформацию в русле реформаторского индуистского движения, приобретая черты универсализма и выходя за рамки этнической принадлежности. Этому процессу способствовала его идейная основа – культ бхакти (личностное, любовное отношение к божеству), принимающий в свои ряды людей любой расы, пола и социального положения. Благодаря широкомасштабной миссионерской деятельности члены Общества сознания Кришны (ОСК) совместно с другими проиндуистскими религиозными организациями создали в России «ведическую» субкультуру, охватывающую не одну сотню тысяч россиян. Она объединяет кришнаитов, последователей «славянского ведизма», индуизма и сходных с ними движений в духе Нью Эйдж. Вместе с тем нельзя говорить об успешной интеграции гаудиа-вайшнавов в российский социум. Информация, транслируемая под маркером «ведическое знание» оказалась в российском социуме оторваной от своего идеологического источника, то есть воспринимается россиянами, как правило, вне кришнаизма. Параллельно с массовостью данной субкультуры проявилась и обратная её сторона – массовая критика «ведизма». В значительной степени последняя связана с разочарованием людей, столкновением их с обманом, вымогательством денег под видом благочестивых пожертвований, психическим и даже физическим насилием. Бескомпромиссные религиозные принципы, экзотичность культовой практики, внутренние конфликты, дистанцированность от динамики жизни российского социума, а также активная деятельность антикультовых и противокультовых объединений не позволили Обществу выйти на уровень конкуренции с доминирующими в России конфессиями. При этом есть основания утверждать, что Общество сознания Кришны способствовало формированию нового в российском обществе религиозно-культурного пласта на стыке индуизма и нью-эйдж.

Приметы настолько вошли в жизнь каждого человека, что стали неотъемлемой частью нашей натуры, но недостаточно интеллектуально осмысленной. Целью настоящей работы является исследование примет в жизни современного человека, в частности, туристов. В статье представлен научный обзор дефиниций «примета», «этнический туризм». Народные приметы – это проверенные временем предсказания, основанные на предположении связи народов с природными явлениями, различными свойствами предметов и событий, которые происходят с ними, выраженных в краткой, образной форме. Народная примета передаётся из поколения в поколение. Приметы формируют стереотипы поведения в обыденных ситуациях, способствуют догматизации мышления как определённому механизму «предохранения» культурной традиции от внешнего влияния,  сохраняют отдельные мифологические представления о взаимозависимости природы и социума.
В данной статье рассматриваются народные приметы якутов и эвенков, которые отражают культуру, традиции и обычаи этих народов. Их изучение даёт возможность туристам знакомиться не только с природой, но и с самобытной культурой, сопоставлять национальные характеры, ментальности и архетипы. Большую популярность в настоящее время приобретают туры, направленные на познание традиций и обычаев других народов. В связи с этим этнокультурный туризм, направленный на изучение социально-культурных и  традиционных особенностей народов, в том числе знакомство с приметами, как нельзя лучше и подробнее отражает культуру, быт народов, проживающих в экстремальных условиях и их бережное отношение к природе. 
Результатом исследования стал вывод о том, что сохранение, возрождение народных примет и их  рациональное использование имеют определяющее значение для привлечения туристов и развитие этнического туризма.