В основу статьи легла беседа заместителя главного редактора журнала «Концепт», заведующей кафедрой философии МГИМО МИД России, профессора М.В. Силантьевой с деканом философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, член-корреспондентом РАН, доктором философских наук В.В. Мироновым.

Проблемы, задающие вектор инноваций в области образования, связаны сегодня не только с глобализацией и её многочисленными следствиями, включая унификацию, цифровизацию и общее снижение престижа образования в массовой культуре, включая попытки дискредитации гумболь-дтовской модели университета - самой инновационной на сегодняшний день. Не меньшее значение для российского образования имеют его «внутренние» проблемы. В их числе - разрушение мотивированности студентов как один из результатов ЕГЭ, последовательное снижение доли гуманитарной составляющей в аудиторной нагрузке, а также перегруженность учебных планов в силу отсутствия системы индивидуальных образовательных треков.

Поиск путей и средств решения этих проблем требует, помимо прочего, аналитического рассмотрения места и роли философии в современной системе российской науки и образования. Что, в свою очередь, предполагает уточнение возможностей и границ философского знания (и знания как такового) применительно к запросам современного общества. В этой связи уместно обратиться к идее И. Канта о делении философии на два основных типа: «школярскую философию» и философию в широком смысле слова. Первая предполагает системное приобщение человека к теоретической культуре на уровне довузовской подготовки (как это делается в ряде стран Европы, например в Германии и Франции), предполагает учёт «проблемы перевода» и формирование представлений о связи национальной и мировой науки. Вторая «разновидность» философии может быть описана как вневременное смысловое пространство, «царство смысла». Его онтологизация в своё время обеспечила глубинную связь философии и науки, утвердив тезис о возможном существовании закона, пронизывающего природу и позволяющего с помощью умозрения выявлять неизменное в изменчивом. Соответственно для изучения второго типа философии «школярство» не годится.

Все это становится особенно важным в практике преподавания философии в системе высшего образования. Здесь необходимо учитывать, что философия - двойственная форма сознания, которая опирается как на рационально-теоретические компоненты - вектор, направленный к науке, так и на ценностно-эмоциональные, связанные с иными способами постижения бытия, кроме научного - искусство, религия и др. В этом смысле философия является центральной дисциплиной, влияющей на формирование мировоззрения человека. Поэтому она необходимо должна присутствовать в системе высшего образования, если мы эту задачу ставим, и её место не могут заполнить какие-то иные дисциплины.

В этой статье я намерен решить несколько вопросов, касающихсянекото-рых толкований «философии разума» Плотина:

-              во-первых, я остановился на обосновании идеи о том, что Плотин был «первым картезианцем», за что выступали Джон Диллон и Э. К. Эмильссон. Идея была в основном защищена как предположение, что Плотин предвосхитил субстанциональный дуализм. Однако дуализм разум-тело, очевидный в философии Плотина, ни в коей мере не идентичен и не похож на картезианский, поскольку основные предпосылки метафизики Плотина не оставляют места для таких понятий. Другим аргументом является философское использование интроспекции как Плотином, так и Декартом. Тем не менее, я бы сказал, что именно метод использования интроспекции вносит большую разницу между двумя философами;

-              во-вторых, я остановился на идее Плотина как вестника посткартовыхнередук-ционистских представлений об отношениях между разумом и телом. Я утверждаю, что Плотин и его теория сознания не могут быть истолкованы как разновидность теорий, не приводящих к сокращению, поскольку «философия разума» Плотина в некотором смысле выходит за рамки редукционистских и ненаправленных дискуссий. На самом деле, не редукционисты больше похожи на картезианские взгляды, чем Плотин. Следовательно, сравнение философии Плотина с посткартезианскимневосстановлением мало чем отличается от сравнения с картезианским дуализмом.

Заключение статьи состоит в том, что философия ума может найти изучение философии Плотина очень полезным. Однако, обращая внимание на Плотина и древних философов в целом, мы не должны упускать из нашего внимания научные и философские парадигмы нашего времени, которые обусловливают наши подходы к проблемам и философии разума Плотинуса, многие из которых ещё только ожидают возможного решения.

Культура и межкультурные коммуникации носят глубоко личностный характер. Автор стремится подтвердить это положение на примерах многолетнего сотрудничества с видными философами, социальными и политическими мыслителями стран Латинской Америки -мексиканцами В. Уркиди, Л. Сеа, колумбийцем О. Фальс Борда, уругвайцем Р Арисменди, аргентинцем Э. Агости.

Среди тем, разрабатывавшихся данными теоретиками, важное значение для развития российско-латиноамериканских компаративных исследований имеет проблематика особенностей развития стран среднего уровня, значение региона в современном мировом сообществе, связь моделей модернизации с национальной культурной традицией, проблемы национальной идентичности (особенно проблемы миграции и метисации), соотношение культуры и политики, роль интеллигенции в современных социально-политических процессах. Особое место занимают вопросы глобалистики как науки и идеологии и взаимосвязь гуманистических партий и движений с глобалистскими утопиями.

Люди, о которых я рассказал, были разными по характеру. Агости - идеалист, Уркиди - реалистичный, спокойный, сторонник того, что надо работать, повышая культурный уровень, уровень образования, здравоохранения, правосознания шаг за шагом. В нём англо-саксонский момент присутствовал, латиноамериканцы более порывистые всё же люди. Сеа был порывистым, Орландо был наиболее страстным: весь кабинет в фото Торреса. Арисменди и Агости - «капитаны», как Агости называл своего друга Роднея, люди, готовые и к штилям, и к бурям. Но все они люди, безусловно, честные, с достоинством, благородством, почему приятно и полезно о них вспоминать.

В статье рассматриваются механизмы сохранения культурной и религиозной идентификации россиян, постоянно проживающих в Египте. С начала XX века в Египет из России прибывали три волны иммиграции, каждая из которых имела свои характерные и уникальные особенности.

Формирование первой значительной русской общины в Египте относится к началу XX века, когда в Александрию прибыли белые эмигранты, бежавшие из Российской империи в результате Октябрьской социалистической революции 1917 года. Вторая волна русских, а точнее, советских граждан, появляется в Египте с начала 1960-х годов: после получения высшего образования или ученой степени в СССР молодые египетские мужчины возвращаются в Египет со своими русскими женами. Третья волна российских граждан появилась в Египте с середины 1990-х годов благодаря чрезвычайно интенсивному туристическому потоку из России в Египет: русские женщины приезжают на курорты Красного моря, в частности в Хургаду и Шарм-Эль-Шейх, знакомиться с египтянами, работающими, как правило, в индустрии туризма, выходят за них замуж и переезжают на постоянное место жительства в Египет.

Современная русская община в Египте состоит в основном из так называемых «советских» и «русских» жен египтян, чья адаптация в инокультурной среде анализируется по модели, предложенной профессором Джоном Берри. Согласно данной модели аккультурация реализуется путем выбора четырех стратегий: ассимиляции, отделения, интеграции и маргинализация. Изучение стратегий аккультурации, используемых россиянами в современном Египте, выявляет разницу между поколениями «советских» и «российских» женщин: первая категория использовала в основном разделение и редко интеграцию, а аккультурация второй категории, напротив, характеризуется высокой степенью интеграции в местную социальную среду, в то время как стратегия разделения наблюдается крайне редко.

В статье рассматриваются различные подходы к определению религии. Автор предпринимает попытку проверить обоснованность положения, согласно которому множество способов концептуализации религии сводится к двум основным подходам: нормативистскому, который связывается с эссенциализмом, и дименсионалистскому, который берёт своё начало в конструктивизме. Автор приходит к выводу, что данный тезис не является корректным. В статье осуществляется выявление иных координат, в свете которых возможно корректным образом типо-логизировать широкий спектр существующих подходов к определению религии. Дименсионализм целесообразно противопоставлять не нормативизму, а подходам к определению религии, которые основаны на её определении посредством явной родовидовой дефиниции. Последние, в свою очередь, могут носить как нормативный, так и ненормативный характер.

В статье обосновывается тезис, согласно которому эссенциализм не является неотъемлемой частью подходов, использующих явные родовидовые определения религии, так как они могут базироваться и на конструктивистских установках. Более того, автор выявляет эссенциалистское содержание в дименсионалистских подходах к определению религии, что свидетельствует о некорректности сведения дименсионализма к совокупности конструктивистских подходов к определению религии. Автор приходит к выводу о том, что множество подходов к определению религии можно рассматривать в двух независимых друг от друга измерениях: с одной стороны, просматривается ярко выраженная полемика между сторонниками использования явного родовидового определения религии, и сторонниками ди-менсионализма; с другой стороны, в попытках определить религию имеет место противостояние эссенциалистских и конструктивистских парадигм.

В статье сопоставляются лестадианство и братская традиция в российском лютеранстве как две части единой пиетистской традиции. Изложена краткая история и основные положения пиетизма, а также краткое описание истории лестадианства в Северной Швеции и деятельность пастора и антрополога Ларса Леви Лестадиуса. Описана также история проникновения лестадианства на территорию Российской империи. Лестадианство активно распространялось в Финляндии, а также через финнов-иммигрантов; приезжавших в Санкт-Петербург на заработки. Рассказана история общины «ушковайзет», или хеххулитов - лестадиан из Российской Карелии.. Изложены особенности вероучения и практики лестадиан: обязательная исповедь перед любым из «братьев» в общине, строгая семейная мораль (запрет на контрацепцию, развод и повторный брак), категорический запрет на алкоголь и отказ от «мирских» развлечений (спорта, видеофильмов, кроме документальных, нецерковной музыки, кроме некоторых классических произведений, и т.п.), нейтралитет по отношению к государственной власти. В статье также изложена история братской традиции в российском лютеранстве. Во время Второй мировой войны многих немцев депортировали, лютеранская церковь была фактически разгромлена. В постсоветское время братские общины сталкиваются с тем, что пасторы официальной церкви слишком, на их взгляд, либеральны, и либо отказываются от контактов, либо требуют признать их право соблюдать свои традиции. На основании исследования автор приходит к выводу, что лестадианство и братская традиция в российском лютеранстве обнаруживают схожие черты в вероучительных и социальных установках: идея «рождения свыше», оппозиция церковному руководству и отстаивание независимости своих общин, жесткое отделение себя от мира, строгая семейная и бытовая мораль, нейтральное или дистанционное отношение к государству - что позволяет считать их частями единой пиетистской традиции; которые следует изучать в сопоставлении друг с другом.

Видеогиф - пример медиаобраза, творчества аудитории, созданный доступными средствами и ухвативший суть актуального события. Медиаобраз - образ, транслируемый посредством медиа, формирующий индивидуальное и общественное сознание. Видеогиф - это низкокачественные изображения, самодельные видеоклипы, сюжеты, заснятые на мобильный телефон. Gif вместе c тем - анимации, использующиеся в социальных сетях для выражения эмоций, мемы, юмористические коллажи.

Теоретическое осмысление феномена видеогифа возможно на основе исследований о “бедном образе" Хито Штейерль. Видеогиф ломает классическую иерархию верха/низа, нормированного/ненормированного, дозволенного/запрещённого, уводя нас в область социального и культурного карнавала. Новый режим контроля напоминает монадическую систему функционирования Лейбница. Каждый из пользователей может поддерживать связь друг с другом исключительно через «верховную монаду». Видеогиф - двуликий феномен культуры: с одной стороны, он создаёт иллюзии личной свободы, с другой стороны, является агентом глобализации. В современном мире наблюдается всплеск творческой инициативы аудитории: читательской, зрительской и писательской. В видеогифе нужно видеть нарастающую социальную и политическую силу. Это новый способ выражения коллективных идеалов, включая идеалы маргинальных групп.

В статье анализируется современное состояние виртуального коммуникационного социального пространства, как специфического поля конструирования и репрезентации стратегий идентификации. Особенность данного процесса заключается не только в присущей всем виртуальным коммуникациям интерактивности, анонимности, глобальности и постоянной включённости. Она проявляется в возникающих новых направлениях так называемого профессионального любительства, стимулирующего развитие дополнительных навыков в различных сферах. Такого рода изменения являются основанием для трансформации идентификационных стратегий и практик в среде виртуальных коммуникаций, предъявляя новые требования к 4К-компетенциям современного человека и создавая условия для развития автопроектных идентичностей с виртуальным паблицитным капиталом в пространстве глобальной сети. В последующем именно они оказывают колоссальное влияние на реальные повседневные практики идентификации и репрезентации в связи со всё меньшей раздельностью онлайн и офлайн пространства.

Современное глобальное социокультурное виртуальное пространство «строится из распадающихся фрагментов текста культуры, конструируясь по принципу монтажа или коллажа. Тем не менее, познающий субъект стремится воссоздать целостность культуры, придать ей некую, пусть свободную и аморфную, но форму» [Саяпин, 2012: 109]. Данная форма даёт новые основания для формирования стратегий идентификации, проявляющихся в креативном конструировании интерактивного контента на основе реального персонального опыта. Виртуальные практики любительства, таким образом, оказывают значительное влияние не только на идентификационные процессы, но и на «поле культуры» в целом, находясь наравне с профессиональными в поле единого медиапространства, получая отклики, признание и возможности персональной реализации и идентификации в новых сферах.

В художественном тексте находит отражение система доминирующих в социуме ценностей. В смысловом пространстве текста читатель ищет себя. В случае перевода как двуязычной текстовой коммуникации процесс направляется совокупностью ценностных ориентаций переводчика и его «видением» текста относительно текущей (актуальной) «своей» и / или современной коммуникативной ситуации. Текст перевода призван заменить собой текст оригинала в системе принимающего языка и культуры.

Между переводом и оригиналом устанавливаются особые отношения (квази)тождественности, а степень признания перевода адекватным и / или эквивалентным зависит от объёма и качества передаваемой в нём информации. Кроме чисто языковых препятствий (разница в системе языков, языковые нормы и правила) автора оригинала, переводчика и вторичного читателя перевода разделяют текстовые лакуны, вызванные особенностями самого текста (его содержанием, формой, поэтикой и приёмами, жанром и типом читателя, для которого он предназначен). Временные параметры авторского кода, лежащего в основе художественного текста, делают его для следующих поколений читателей либо закрытым текстом в виде текста не для всех, либо полузакрытым текстом, требующим комментирования.

В статье обсуждаются сложности межкультурной коммуникации и художественного перевода как письменно зафиксированного продукта и результата межкультурной двуязычной текстовой коммуникации, возникающие из-за несовпадений поведенческих норм, невербальных средств коммуникации, художественно-образного восприятия мира и национальных характеров. Подобные несовпадения становятся источником культурологических лакун не только для переводчика, выполняющего функцию первичного читателя, но и его вторичного читателя из системы принимающего языка и культуры. Материалом для статьи послужили переводы романа «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова на английский язык.

Визуальные образы в современном мире приобрели особую значимость в процессе трансляции социального опыта. Самая популярная визуальная сеть Instagram уже стала не просто медиумом, а социокультурным феноменом. Культурная аналитика использует математические и компьютерные методы, а также методы визуализации результатов анализа феноменов культуры, особенно для изучения современной цифровой культуры. Большая часть цифровых платформ предоставляет метаданные с помощью API (интерфейсы программирования, создания приложений). Однако использование метаданных может нарушать границы приватности пользователей и вступать в конфликт с законами о защите персональных данных.

Тем не менее, исследования в области культурной аналитики не ограничиваются компьютерным анализом, а основываются на парадигмах и теориях, разработанных за последние два века. На материале андалузского сегмента сети в статье представлена современная интерпретация образа Геркулеса. На протяжении веков образ Геркулеса присутствовал в ряду символов Андалусии: пройдя путь от покровителя финикийского Гадира до символа андалузской идентичности. Век назад на Асамблее в Ронде были утверждены флаг и герб Андалусии, предложенные идеологом андалузского национализма Бласем Инфанте, ставшие официальными символами автономного сообщества с 30 декабря 1981 г.

Выбор образа Геркулеса символизирует призыв к возрождению андалузской идентичности, обращаясь к культурному наследию Андалусии. Образ Геркулеса как символ Андалусии практически ушёл в область исторической памяти, сейчас к нему обращаются учреждения культуры, но «простые» пользователи Instagram ассоциируют Геркулеса с каноническими подвигами и мультфильмом.

Анализ и прогноз развития возможных средств силовой политики в «переходный период» до 2024 года имеет самое большое значение не только для планов военного строительства и будущего гособоронзаказа (и, соответственно, военных расходов страны), но и для возможных сознательных изменений в военном искусстве. Прежде всего, речь идёт о стратегии государств, которые непосредственно зависят от средств ведения как вооружённой, так и невооружённой, силовой политической борьбы. Это принципиальное положение политической и военной науки хорошо известно уже давно [Шапошников, 2016].

Также очевидно, что не только в настоящее время наблюдаются радикальные изменения в приоритетах применения тех или иных силовых средств, то есть в выборе наиболее предпочтительных (наименее рискованных, более эффективных и менее дорогостоящих) силовых средств политики из всего существующего и постоянно пополняемого огромного набора таких средств. Но эта специфика наблюдалась и прежде, например, с появлением ядерного оружия и средств его доставки, когда стратегические задачи стало возможно решать непосредственно, без последовательного достижения тактических результатов¹.

Более того, выбор наиболее эффективных невоенных средств в эпоху ядерного оружия ставился многократно и вполне естественно в СССР и на Западе весь прошлый век. Причём, подчеркну, не только - и может быть, даже не столько, - средств вооруженной борьбы (ВВСТ), сколько именно силовых средств политического воздействия вообще - экономических, информационных, политико-дипломатических и иных².

Но именно в современный «переходный период» (2014-2025 гг.) эти процессы приобрели не только ускоренную динамику, но и откровенно дестабилизирующий характер, игнорирующий как прежние договорённости о соблюдении норм международной безопасности и поддержанию стратегической стабильности, так и простые традиционные нормы международного права и политического общения.

В статье рассматриваются вопросы о взаимосвязи процесса обучения студентов-иностранцев в вузе с процессом воспитания и деятельности преподавателя, направленные на формирование квалифицированного специалиста (дипломата, юриста, экономиста, политолога и др.). Автор отмечает особую важность формирования эмпатии у студентов, подчёркивая, что разобщённость людей, потеря прежних идеалов, неумение общаться вне виртуальной среды, равнодушие студентов друг к другу и к проблемам, окружающим их, в эпоху всеобщей цифровизации, компьютеризации, роботизации часто оказывают влияние и на учебный процесс. Обращая эмпатию к студентам, воспитывая чувство эмпатии у них, преподаватель иностранного языка (и русского в том числе) способствует приобретению внутренней стабильности личности, помогает овладеть не только умениями и навыками изучаемого языка, но и понимать и использовать в собственной речи те фоновые знания, которые используются в процессе коммуникации членами общества.

В статье приводятся практические примеры методических приёмов в тех заданиях, которые применяют преподаватели кафедры русского языка МГИМО на занятиях с иностранными студентами, исследуя проблему развития эмпатических способностей у учащихся. Эти задания способствуют расширению познавательнокогнитивной сферы студентов, анализу и использованию эмоциональночувственного опыта человека. Обучение проведению дискуссии, участию в деловых играх дают преподавателям возможность смоделировать события, происходящие со студентом в будущей профессиональной жизни, дать новый опыт того, как он будет выражать себя и своё отношение к окружающим рядом с другими людьми. Участие в театральном действии также стимулирует творческий потенциал студентов, помогает учитывать эмоциональный компонент, придаёт уверенность их речевому поведению. Воспитание чувства эмпатии на примере образцов русской классической литературы, разработка упражнений, развивающих способность понимать и интерпретировать мир чувств и эмоции других людей, способствуют улучшению межличностных отношений, развивают личность студента, превращают его в творческую натуру.

Статья рассматривает проблему культурной глобализации в рамках создания глобального информационного общества. Сейчас становится очевидно, что процесс формирования глобального сообщества объективно обусловлен, неизбежен и каждое государство в большей или меньшей степени вовлечено в этот процесс. Стремительно меняющиеся условия рынка естественным образом отразились на динамике экономикополитического и социального развития различных сообществ. И если изначально стоял вопрос об экономической и политической глобализации, то теперь наибольшую актуальность приобретает проблема культурной глобализации. Сравнивая различные оценки возможных последствий формирования единой глобальной культуры, автор указывает на недооценённость воздействия средств коммуникации на ускорение темпов взаимодействия и взаимопроникновения различных культур.

Статья освещает ряд факторов, которые способствовали вестернизации глобальной культуры на рубеже XX-XXI вв. Однако с течением времени становится очевидным, что глобализация способствует развитию процессов регионализации, которые, начинаясь с реформ в сфере политики и экономики, оказывают глубокое воздействие на социально-культурные институты. Регионализация препятствует дальнейшему доминированию западной культуры и лишает вестернизацию статуса единственно возможного варианта развития культурной глобализации. Образование в качестве социального института, выступая одним из ключевых факторов развития общества, также подвергается воздействию процессов глобализации. Преобразование национальных образовательных систем ориентировано на унификацию, стандартизацию и, в конечном счёте, интеграцию. И хотя интернационализация предполагает сохранение и развитие национальной системы образования, она по своей сути является лишь первой ступенью глобализации образования, которая подразумевает уничтожение национальных образовательных систем в пользу формирования единой мировой образовательной системы. Таким образом, глобализация образования приводит к противостоянию экономико-политического и социально-культурного аспектов образования.

Концепт праздника уходит своими корнями в глубины истории. Значение праздника для простых людей заключалось в прерывании череды дней, наполненных монотонным трудом и заботами и получении обоснованного повода для смены занятий, отдыха и веселья. Широко отмечались, прежде всего, аграрные сезонные праздники, даты, связанные с религиозными событиями, а также события национального значения, военные победы, радостные семейные события. Во всех праздничных действах присутствовали элементы перформанса: особые наряды участников, ритуалы и представления, носящие массовый характер.

У народов Европы исчисление времени было тесно связано с периодически проводимыми сезонными праздниками, носящими местный характер. Самыми древними празднествами являлись те, что были связаны с природой и сельскохозяйственными работами. Так, всегда отмечались наступление весны, сенокос, сбор урожая как основные вехи в жизни неразрывно связанных с природой людей. Затем, под влиянием церкви появились религиозные праздники, связанные с именами святых и отмечаемые более аскетично в бытовом плане, но несущие больший эмоциональный заряд в плане психической энергии толпы. Нередко они сопровождались массовой экзальтацией, ожиданием чуда, сакрального события.

Понятие празднования в сознании народа переплеталось с проведением определённого действа, представления или зрелища, вызывающего душевный подъём. Перформанс различных типов, от самых примитивных народных театральных и цирковых представлений на рыночных площадях в средние века до высокотехнологичных массовых зрелищ наших дней, является непременным атрибутом праздничной атмосферы, выполняя важнейшую функцию консолидации всех зрителей и участников в едином эмоциональном настрое.

Метатрадиция западной культуры, раскрывая себя в феномене мировой литературы, может быть описана через коммуникативное взаимодействие выдающихся личностей - творцов, чьими духовными усилиями создаются литературные произведения, которые оставили след в национальной и мировой культуре. Титаны - те, кого можно было бы назвать титанами подобного творческого процесса, создатели отдельных школ и направлений, оказавших масштабное влияние на людей по всему миру. Вокруг титана обычно складывается школа его последователей, куда можно отнести даже тех, кто не вполне отдаёт себе отчёт в том, что стоят на их плечах.

Вместе с тем, титаны - не просто одиночки, чьими усилиями рождается бытие культуры. Внимательный анализ исторических данных убедительно показывает, что титан не появляется на голом месте. Прежде, чем он возникнет как бы из ничего, в культуре происходит не всегда заметная, но очень важная и кропотливая работа. Её проводят гении - люди, чья творческая одарённость создаёт питательную почву для рождения нового, ранее не бывавшего. Титаны, впитывая соки культурной почвы, способны на этой основе создать принципиально новый, ранее не присутствовавший в культуре археобраз, воплотить в нём новый архепарадокс. В Древней Греции такими трёхликими титанами были Эсхил, Софокл и Еврипид, а также Платон. В Европе Нового времени в широком смысле слова - Данте, Сервантес и Гёте. В России - Толстой и Достоевский. Углубление в дискуссию о роли и месте названных персоналий в истории мировой литературы показывает их особую роль в западной культурной метатрадиции и глубочайшее влияние на пути развития мировой культуры.

В мировой литературе, созданной титанами, всегда присутствует великий парадокс, великие вопросы, великая тайна человека. Там присутствует эта трепетная дрожащая тварь между добром и злом, которая непонятно что есть.

Статья посвящена анализу процесса и факторов в формировании идентичности русского писателя Василия Ерошенко как писателя-классика в китайской культуре в 1920-х годах в Китае. Анализом авторов продемонстрировано, что идейное содержание самой работы, особый культурный контекст периода Движения 4 мая, перевод произведений Лу Синя, а также рекомендации ряда знаменитых общественных деятелей, новые молодёжные публикации и продукция многих издательств стали важными факторами в формировании идентичности писателя-классика Василия Ерошенко.

Во время «движения 4 мая» в Китае происходили глубокие и важные прогрессивные перемены.В стране действовали многие ассоциации переводчиков, которые выполнили большое количество перевода иностранных литературных произведений и различных иных публикаций. И это стало не только эффективным способом распространения новых литературных идей, не только содействовало проникновению в широкие народные массы современных прогрессивных форм культурной жизни людей, но и служило эффективной критикой устаревших феодальных подходов ко всем аспектам общественной жизни. Вместе с тем читающая китайская публика получила возможность более широко знакомиться с литературой России, Японии и других соседних и более отдалённых народов, познавать ожидания зарубежных интеллектуалов от будущего, участвовать в пропаганде марксистских мыслей и истории русской социалистической революции, направлять взор на развитие духа времени, отражать духовные ценности того периода и, таким образом, влияли на жизнь и поведение широких народных масс. Примером влияния такого рода культурно-общественных движений на творчество писателя-классика Ерошенко в период движения 4 мая.

21 февраля 2019 г. в Библиотеке истории русской философии и культуры «Дом А. Ф. Лосева» состоялась презентация нового издания, точнее - нового издательского и исследовательского проекта, - первого тома Полного собрания сочинений Семёна Людвиговича Франка¹.

XIII Международная научно-практическая конференция «Языкознание для всех» студентов и  школьников