Книга «Философия как путь покаяния» японского философа Танабэ Хадзимэ, написанная в последний год Второй мировой войны, знаменует собой важный поворотный момент в творчестве мыслителя. Анализ её основных идей представляет интерес с точки зрения влияния исторических событий кризисной эпохи на философскую мысль, постановки проблем ответственности философа перед обществом и переосмысления самообраза, формы существования и методов самой философии, что приобретает в настоящее время новую актуальность. Ключевыми темами, на которых сосредоточено данное исследование, являются — проект философии как процесса самокритики, происходящего одновременно с внутренним перерождением философа, понимание субъекта, философия истории, концепция абсолютного опосредования, идея свободы, проблема зла, особенности диалектики и философской веры Танабэ Хадзимэ. Итогом переосмысления ос- нов, предпринятого самим Танабэ, стала прежде всего критика ряда фундаментальных принципов западной философии, таких как автономия субъекта, верховенство разума, исторический прогресс. Это переосмысление было им отлито в форму обращения к национальной духовной традиции, создания своеобразной религиозной философии путём комбинации и интерпретации отдельных доктрин буддийской мысли, в частности учения Синрана и буддийской школы Дзёдо. Пример проекта философии как пути покаяния Танабэ показывает, как модернизированный буддийский взгляд на мир, предложенный японским мыслителем, помогает найти способ философского разрешения кризисного мироощущения. Изучение новейших исследований политической роли Киотоской школы в военный период и анализ первоисточников позволяет более сбалансированно оценить реальное историческое значение философии Танабэ.

В настоящее время в современном левом дискурсе назрел кризис широко распространенной концепции идентичности. Важность этой концепции для левой идеи связана с её неомарксистскими истоками (Франкфуртская школа), а также с тем, что именно Западный леволиберализм является наиболее актуальным её проводником. Представляется, что постмодернистический отказ от деятельностных подходов к формированию как личности, так и сообществ, только усугубляет этот кризис. Использование категории идентичности как «Deus Ex Machina» приводит к девальвации не только понятия класса, но и понятия угнетённости как таковой, а также приводит к смешению понятий прав и привилегий. Вероятная причина такого положения дел состоит в общем кризисе субъекта истории, который сквозь призму левой идеи можно описать как достижение предела родовой идентичности рабочего класса. Вместо праксиса, позволяющего человеку наиболее полным образом прийти к целостности своего бытия, идентичность личности выстраивается на наборе так называемых практик, которые были реконцептуализированы автором статьи с позиции теории идентичности как экономической теории. Под «практиками» понимается эпизодическая активность, лишенная континуальности, главная цель которой — произвести присвоение той или иной идентичности в целях либо повышения индивидом своей рыночной стоимости, либо отвлечения от собственной неприглядной внутренней действительности. Также привлекает внимание изменение отношения левых к власти, её захвату и удержанию, а также сведение всего комплекса политической деятельности к активизму. В качестве примера можно привести идеи Джудит Батлер — яркой представительницы современной континентальной философии, идущей в русле представлений о прекариате как классе, наиболее полным образом отражающем родовую идентичность современного человека, угнетаемого неолиберализмом. Представляется недостаточно состоятельной позиция Батлер, называющей прекариат, прежде всего, «уязвимым» классом, призванным выражать несогласие с действительностью методом «телесного активирования» протеста, который лишь подчёркивает эту уязвимость и может мешать восприятию классом самого себя как субъекта истории.

Изучение ценностных лекал, определяющих культурную и политическую идентичность, представляется актуальным в силу того влияния, которое ценностные ориентации могут оказывать на реальную политику и её идеолого-политическое обеспечение. Философия культуры позволяет поставить вопрос о структуре и динамике тех ценностей, которые определяют так называемую «европейскую идентичность», а также проследить её становление в процессе взаимодействия Европейского союза как актора международных отношений с другими субъектами этих отношений. Цель данной работы — проанализировать основные этапы рефлексии над «европейской идентичностью» в связи с посреднической деятельностью ЕС в палестино-израильском конфликте. В связи с этим решаются такие задачи, как установление спектра официально декларируемых и реально проводимых в жизнь ценностей Евросоюза в ходе его посреднической деятельности по урегулированию конфликта. Методология исследования предполагает опору на аксиологический анализ отдельных аспектов посреднической деятельности ЕС. В качестве источников использованы официальные документы ЕС. Научная новизна данной работы состоит в обращении к дискуссионному вопросу о культурной идентичности применительно к такому международному актору, как ЕС. Этот вопрос рассматривается сквозь призму соотнесения ценностей различных уровней путём сопоставления деклараций (официальной идеологии и риторики) и реальной политики. Гипотеза исследования состоит в том, что ценности ЕС, декларируемые в официальных документах, могут не совпадать с его реальными внешнеполитическими ориентирами. Данная гипотеза апробирована на примере анализа посреднической деятельности ЕС на палестино-израильском направлении. Теоретическая значимость исследования состоит в раскрытии специфики проявления основных контуров актуальной «европейской идентичности» как преимущественно экономической и политической целесообразности, слабо связанной с нормативно-этическими декларациями, лежащими в основе «программной» европейской идентичности, подкреплённой соответствующими документами.

Предметом исследования выступает категория соборности как всеобщей церковно-светской социальности. На примере учений С.Н. Булгакова и В.Н. Лосского соборное начало рассматривается в своём диалектическом становлении как бытие, сущность и понятие как таковое. Диалектическое саморазвитие соборности — это непосредственное бытие, опосредствование бытия сущностью, конкретность понятия сущности. В трудах С.Н. Булгакова и В.Н. Лосского бытие соборности едино в своей непосредственности, тождественно с собой в церковной социальности через прожитие соборности в непосредственном жизненном стремлении к Богу, непосредственной целостности людей с Богом и между собой. Во втором значении соборности, её сущности, происходит рассыпание единого бытия соборности, через опосредствование в светской социальности. Сущность соборности раздвоена и существует как различие, которое переходит в свою противоположность. Мы находим, что у С.Н. Булгакова и В.Н. Лосского обозначается противоречие соборности в светской социальности, переход непосредственного единства церковной социальности к опосредствованному единству светской социальности. Сущность соборности обозначается через ситуацию разрыва личности и общества, личности и личности, в оторванности духа от непосредственности своего бытия, состоящем в соборности, равнозначной Божественной Троице. Соборность целостна, едина, она разделяется лишь в сознании конкретного человека. Однако этот разрыв не обладает свойством субстанциальности, он выступает как необходимый элемент процесса диалектического развития соборности, целью которого выступает конкретное слияние особенного и всеобщего в такой форме соборности, как понятие. Понятие соборности триедино, или конкретно в церковно-светской социальности, отражённой, на наш взгляд, в учении С.Н. Булгакова. Понятие, рассмотренное как наиболее конкретная форма соборности, вмещает в себя истины бытия и сущности, которые можно рассматривать как более абстрактные определения соборности. Соборность заключает в себе цель становления личности, её духа, всеобщую цель общественного развития, в процессе достижения которой создаётся органичное единство через преодоление обособленности эмпирического существования.

Поиск новых образовательных моделей, соответствующих постнеклассическому этапу развития науки, требует учёта ценностно-смысловых контекстов. Актуальность такого подхода основана на осмыслении многоплановости моделей миропонимания. Сравнительно новым решением в этом случае является создание феноменологически наполненной образовательной среды, где центральное место занимает работа с интенциональностью сознания. Интенциональность понимается при этом как движущая сила, обеспечивающая опознание объекта и его удержание во внимании, а также конституирование смыслового целого. Сознавание, или разоблачение иллюзий относительно реальности объекта и его сущностного наполнения, позволяет установить гипотетический характер вариантов понимания интендируемого, и, соответственно, конституирует множество смыслов. В рамках современной системы образования этот процесс может носить характер «регулируемого смыслообразования» и опираться на совокупность сознаваемых и неосознаваемых интенциональных актов. Новизна данного исследования состоит в анализе концептуальной модели феноменологии применительно к задачам постнеклассического образования. Цель исследования — выявить аспекты теории интенциональности, позволяющие адаптировать её в качестве методологической базы современных образовательных технологий. Достижение этой цели предполагает решение таких задач, как 1) систематизация основных подходов к интенциональности в современной философии; 2) определение границ соотнесения ценностей и смыслов при опоре на теорию интенциональности в её историческом развитии; 3) выявление специфики образовательной модели, реализующей ценностно-смысловой подход в условиях глобальных сдвигов современного общественного развития. Теоретическая значимость данного исследования состоит в дополнении имеющихся моделей «интенциональной педагогики» и «регулируемой интенциональности» за счёт более детальной проработки философского содержания понятия «интенциональность».

Актуальность изучения культуры эпохи патристики как определённого этапа трансформации античности связана с поиском ключевых закономерностей подобных трансформаций. При этом обращение к проблеме новых интерпретаций римских добродетелей, заданных христианским контекстом, на материале трактата Августина «О Граде Божием» позволяет показать преемственность ключевых для римской культуры смысловых конструктов «благочестие», «мораль» и «доблести», общих для языческой римской и христианской культур. В задачи исследования входило также выявление контекстов, в которых употребляются термины, связанные с этими конструктами; в качестве примеров рассмотрено употребление понятий гражданских добродетелей в классической латинской литературе эпохи патристики. Новизна данного исследования заключается в анализе особенностей интерпретации литературных источников самим Августином, в отличие от привычного для гуманитарных наук подхода, рассматривающего в первую очередь влияние идей этого отца Церкви на дальнейшую философскую и богословскую традицию. Методология исследования сочетает историко-критический, герменевтический и семиотический анализ источника. Староримская иерархия ценностей предполагала подчинение интересов частного лица общему благу и «общему делу». Христианская модель, поставившая во главу угла любовь к Богу, изменила само содержание понятия добродетельности, исключив из него строгую привязку к благородному происхождению, чести рода и славным делам предков. Представленная в сочинении Августина панорама идей и интерпретаций демонстрирует всесторонний характер преемственности между античной языческой и христианской картинами мира, с одной стороны, а с другой — мощный потенциал принципиально новых, присущих христианской религиозной мысли идей, синтезированных на основе известных фактов, концепций и толкований.

В статье проясняется теоретико-методологический статус понятия религии в эссенциалистской трактовке этнической общности, осуществляемой в зарубежной науке. Автор предпринимает попытку установить, допускают ли эссенциалистские установки в отношении этнической общности одновременное использование конструктивистской парадигмы в отношении религии. Эссенциалистский подход к определению этнической общности развивается в рамках примордиализма, в котором выделяются два основных направления: культурное и социобиологическое. Представители культурного примордиализма не сосредотачиваются на изучении причин возникновения этнических общностей и считают своей основной задачей подробное описание культурных различий между ними. Выявляемое культурное многообразие принимается в качестве основного средства описания сущности той или иной этнической общности. Сторонники социобиологического направления примордиализма отрицают, что уникальное сочетание культурных черт той или иной этнической общности является её единственным сущностным признаком. Большое значение придается также чувству родства между всеми членами общности, которое возникает в процессе биологической эволюции. Автор выявляет общее теоретическое содержание двух названных вариантов примордиализма. Оно заключается в эссенциалистской установке: этническая общность наделяется сущностью, которая определяется через ряд признаков, в том числе через наличие религии. Эта свойственная примордиализму установка не допускает принятия конструктивистского подхода к определению понятия «религия». Последний предполагает, что понятие религии не имеет референта в реальности, т.к. его содержание задается конвенционально для упорядочивания эмпирических данных. Если бы мы приняли данный подход, то лишили бы религию сущности. Это привело бы к тому, что один из сущностных признаков этнической общности носит относительный характер, а, зна чит, размывает очерчивающие сущность этнической общности границы. Такое следствие явно противоречит эссенциалистскому по подходу к определению этнической общности. Таким образом, эссенциализм в отношении этнической общности приводит к необходимости принятия эссенциалистской трактовки религии.

Статья посвящена анализу эволюции социологического видения религиозности. Актуальность поднятой темы связана с проблемой демаркации между религиозным и секулярным в позднемодерных обществах. Одним из важнейших измерений последней представляется субъектное измерение, связанное с идентификацией личности как религиозной («верующей») или иррелигиозной («неверующей»). Цель статьи состоит в теоретическом обосновании предметной логики развития научной мысли в её ретро- и перспективе. Социологические подходы к изучению религиозности типологизируются, исходя из взаимосвязанных тенденций исторической эволюции явления и его социально-рефлексивных контекстов, на основе реконструкции неявного знания, лежащего в основе научных концептуализаций явления. Основным трендом современных изменений «религиозного поля» и соответствующей методологической эволюции подходов к измерению религиозности в современной социологии религии представляется виртуализация референтного для верующего религиозного сообщества. Изменения идут в направлении от ситуации реальной группы, в повседневную жизнь которой включён верующий, через «удалённую» группу, от которой он по объективным обстоятельствам изолирован, до виртуальной группы, существующей по большей части или полностью в его «социальном воображаемом». Первой ступени соответствует реально-референтный подход к определению религиозности, отождествляющий религиозность с её «нормативными» поведенческими и ментальными проявлениями, главным образом, в мажоритарных конфессиях. Вторая ступень связана с переходным подходом, для которого характерна универсализация критерия религиозности, нашедшая выражение в формализованных многомерных шкалах измерения её эмпирических манифестаций. Третья ступень виртуализации референтного сообщества предположительно сопряжена с формирующимся виртуально-референтным подходом, когда социальный субъект занимается рефлексивным конструированием своей религиозной идентичности, а социолог, напротив, переориентирует фокус своей исследовательской оптики на отображение неопределённого многообразия её проявлений. Это предполагает отход от методологической категории «степени» религиозности и последовательную деконструкцию априорных синдроматических моделей последней с переходом к стратегии непредвзятого описания её проявлений в ситуационных контекстах.

Одной из сторон функционирования процесса медиатизации религии в современном обществе является формирование и распространение православных медиа, а также их взаимодействие с классическими светскими медиа. В условиях современного мира большую роль играет формат подачи контента, динамика его потребления, а первично важным фактором современной медиа сферы становится внимание аудитории. Религия является неотъемлемой частью общественных отношений, которая также подвержена изменениям, связанным с новыми формами передачи информации и общественного взаимодействия, что важно для понимания отношения современной молодёжи и современного студенчества к религии. Методология исследования строится на понимании студенчества как социальной группы, обладающей своими собственными характеристиками и особенностями восприятия религиозных медиа. Проведённый в рамках исследования опрос студентов Санкт-Петербурга показал, что доля респондентов, черпающих информацию о деятельности Русской Православной Церкви именно в православных медиа, незначительна. Основными источниками информации о деятельности Церкви для молодёжи являются федеральные и региональные СМИ. На первый взгляд, эти данные позволяют сделать вывод о том, что студенческая молодёжь является «потерянным поколением» для Русской Православной Церкви. Однако такой взгляд представляется авторам слишком поверхностным и упрощённым. Для более полного анализа в статье приведены результаты массового опроса жителей Санкт-Петербурга, из которого видно, что в целом среди молодёжи самый низкий процент называющих себя православными. Таким образом, очевиден низкий интерес современной студенческой молодёжи к религии, религиозным проблемам и организациям. При этом имеет значение и та информация о деятельности Русской Православной Церкви, которую получает молодёжь из светских медиа. Данные контент-анализа материалов одного из ведущих новостных порталов Санкт-Петербурга показывают, что идёт очень однобокое и слабое освещёние деятельности православной церкви в Санкт-Петербурге. Молодёжь оказывается в ловушке искажённого образа Русской Православной Церкви в светских медиа, но не доверяет религиозным медиа.

Российское общество сознания Кришны (РОСК) постоянно акцентирует своё стремление занять особое место в конфессиональной жизни страны. В частности, за период 1990 — 2010 гг. данное религиозное сообщество планомерно наращивало объёмы религиозного образования и миссионерства. В связи с этим особенно актуальным становится вопрос о путях трансформации мировоззренческих установок гаудия вайшнавов в России, а также о степени устойчивости этих установок в современной культурной среде. Актуализируют данное исследование и разногласия среди исследователей-религиоведов относительно того, насколько успешно в сознании верующих интегрируются «новые» ценности. В результате проведённого исследования выявлена специфика осмысления и реализации российскими кришнаитами своей идентичности. А именно, путём анализа нарративов бывших членов Общества, полученных в результате заочного анкетирования, проведённого в 2018 г., установлено: несмотря на длительное пребывание в рядах гаудия вайшнавов, принятие на себя строгих религиозных обетов и активное вовлечение в культовую и некультовую деятельность, после разрыва связей с организацией лишь небольшой процент адептов сохраняет веру в Кришну. Обнаружено, что при потере контакта с религиозным сообществом у большинства респондентов влияние приобретённых установок сначала ослабевает, а позже прекращается. В сознании начинают доминировать либо новые ценности, либо ориентиры, полученные в детстве. Таким образом, для взрослого вайшнава, живущего в России, полное отождествление культурной и религиозной идентичности как минимум труднодостижимо.

В статье рассматриваются особенности японского летоисчисления, согласно которому календарные годы нумеруются в соответствии с гэнго: или нэнго: — «девизами правления императоров». Актуальность исследования обусловлена сакральным отношением японцев к смене императора и эпох. До сих пор использовалось 248 гэнго:. С 1868 г. один девиз действует в течение правления одного императора, но раньше они могли меняться чаще. 1 мая 2019 г. наследный принц Нарухито принял титул императора, и наступила эпоха Рэйва («порядок и гармония»). Впервые за 1300-летнюю историю системы традиционного летоисчисления иероглифы для названия эры были взяты не из китайских источников, а из старейшего сборника японской поэзии в жанре вака Манъё:сю — «Антология мириад листьев», составленном в VIII в.

В работе используется историко-культурологический, структурный и системный анализ. Рассматриваются история возникновения, причины смены «девизов правления» в диахронном аспекте. Особое внимание уделяется анализу процедуры выбора и утверждения гэнго: в современной Японии. Анализируются предпосылки выбора названия эпохи Рэйва, раскрывается его содержание и интерпретация в современном политическом дискурсе. Автор приходит к выводу о том, что в качестве универсальной категории гэнго: выступает не только как маркер определённого исторического периода, но и как многоуровневый смысл, специфичный код культурной памяти, в котором отражается история и преемственность духовных ценностей. Деление на календарные эры сохранилось только в Японии, может рассматриваться как часть японской культуры и способ хранения памяти о том, что лежало в её первооснове.

Формирование и функционирование символического и разных видов нематематического значения числа является важным аспектом как лингвокультурологической, так и аксиологической парадигмы в странах Дальневосточного региона. Актуальность темы определяется вниманием лингвистов к словам и фразеологизмам с компонентом-цифрой и неразработанностью подходов к изучению образной системы и национально-культурной специфики использования числительных. Новизна данного исследования состоит в дифференцированном рассмотрении семантики и нематематических функций элементов числового ряда в зависимости от того, чем эта семантика определяется. Анализируется новое восприятие сложившейся мифопоэтической традиции, берущей своё начало в космогонических и религиозных мифах, и цитировании содержащих имена чисел высказываниях, почитаемых на Востоке древ- них мудрецов. Авторы обращают внимание на восприятие числа как некоего графического образа и анализируют ассоциативный перенос значения, источником чего служат характерные для китайского языка явления омонимии и омофонии, обусловленные спецификой фонетических систем этого языка и его различных диалектов. Отмечается способность числа выступать в роли своеобразного классификатора, универсального кода для некоего ряда объектов. В статье рассматриваются некоторые семантические характеристики слов и фразеологизмов, компонентом которых является число, анализируется влияние фонетических особенностей числительных на формирование их оценочных значений. Исследование феномена числовых стереотипов и цифровой символики с точки зрения их экстралингвистического значения позволяет рассмотреть вопросы, относящиеся к взаимоотношению языка и культуры, приблизиться к возможности понимания процессов мышления и представленности в лексике абстрактных когнитивных моделей.

Сегодня многие архитекторы и теологи работают над обеспечением функциональной пригодности храма как места собрания общины с учётом новых подходов к решению ряда комплексных задач. Культурные, эстетические и нравственные аспекты этих решений рассматривают церковное пространство в качестве важного звена, развивающего способности своих посетителей помнить, сострадать, укрываться от сил, отводящих от религиозной сосредоточенности и т.д. Особенно интересен в данной связи опыт Германии. В статье рассматриваются концепции трёх современных теологов: Томаса Эрне, Берта Далеманса, Сигурда Бергмана. Согласно концепции Эрне, церкви в наше время становятся прежде всего пространством самотрансцендентности, они открыты для различных социальных и эстетических интерпретаций бесконечного. Далеманс, различая три измерения церковного строения — синестетическое, керигматическое и евхаристическое, — формулирует понятие теотопии, или невербальной теологии архитектуры. Бергман рассматривает сакральное пространство как место, развивающее критические способности человека. Параллельно теологической рефлексии архитекторы ищут решения, раскрывающие трансцендентное измерение сакрального пространства. Новые подходы можно обнаружить в часовне примирения в Берлине (2000), часовне брата Клауса в Вахендорфе (2007), церкви на автомагистрали в Вильнсдорфе (2009-2013). Проекты церквей продолжают занимать важное место в творчестве архитекторов, поскольку они дают возможность образными средствами передать ощущение «невыразимого», и в то же время не оставить без внимания внутренний мир людей, которые будут эти церкви посещать. Конструируется пространство, обращенное к человеку во всей сложности и противоречивости его жизненных измерений. Тем самым (несмотря на тенденции секуляризации) сохраняется социально-примирительная значимость церквей, где сакральное пространство — это прежде всего, пространство диалога представителей разных культур; пространство коммуникации, как религиозной, так и не в меньшей степени эстетической и нравственной.

К 1906 г. символизм как философское и эстетическое направление входит в стадию своеобразного кризиса (и, как стало ясно позже, одновременного воз- рождения): изначально новаторское, это течение постепенно становится слишком «спокойным», отчасти даже тенденциозным; приобретает признание публики, что тотально противоречит духу модерна с его стремлением к бунтарству, вечному поиску и обновлению. Именно в это время журнал «Золотое руно» неожиданно становится трибуной борцов против дряхлеющего об- лика «декадентского» и «индивидуального» символизма, чем навсегда меняет историю русской символистской школы. Ещё в статье «О символизме» В.Ф. Ходасевич утверждал: мы, в сущности, не знаем символизма, не можем чётко определить его временные рамки и даже не знаем имён его внутренних деятелей. И в наши дни, несмотря на внушительный корпус исследований, посвящённых символизму, это культурное явление остаётся не до конца изученным. Особенно актуальным представляется вопрос о характере художественной и философской трансформации символизма в связи с дискуссиями, развернувшимися между авторами журналов «Золотое руно» и «Весы». Анализ существа этих дискуссий показывает, что символизм был не только важной вехой в истории искусства, но предопределил многие тенденции дальнейшего развития культуры и искусства. Кроме того, крайняя внутренняя неоднородность русского символизма, как и его парадоксальные «перевоплощения», требуют сопоставления его ранних и поздних форм. Анализ публикаций таких журналов, как «Золотое руно», с опорой на исследования отечественных и зарубежных культурологов, искусствоведов и литературоведов, позволяет прояснить истинный облик символизма, противоречивый и целостный одновременно.

Александр Дейнека — художник, без рассмотрения творчества которого невозможно анализировать советскую живопись. Дейнека проявил себя как живописец, график, мастер-монументалист, скульптор. При этом, его ранние работы тяготеют к авангарду, а творчество зрелого периода чаще рассматривается в качестве примера социалистического реализма. Цель данной статьи состоит в выявлении стилевых особенностей ар деко в творчестве А.А. Дейнеки, обосновании связи его произведений с западноевропейским искусством 1930-х гг., попытке выделить основные линии этого взаимодействия. Обобщённость художественного языка — силуэтность изображений, геометризм форм, пространство, тяготеющее к плоскостности, колористическое разнообразие, специфические сюжетные и тематические линии в творчестве — те черты, которые представляются важными для сближения искусства советского художника с центральными представителями стиля ар деко. В этом отношении ключевым событием является творческая командировка художника в США, Францию и Италию, состоявшаяся в 1935 г. «Стиль небоскребов», то есть американский вариант ар деко, произвёл сильное впечатление на художника, повлиял на серию картин и зарисовок, среди которых «Нью-Йорк. Центральный парк», «Дорога в Маунт-Вернон», «Негритянский концерт», «Бейсбол», «Скука». В 1938 г. началась работа Дейнеки над декоративным оформлением станции метро «Маяковская». Замысел состоял в создании серии мозаичных плафонов, на которых демонстрировалась трудовая жизнь советских граждан. Работа над плафонами «Сутки Страны Советов» также может быть соотнесена с международным контекстом искусства межвоенного периода. Неслучайно, год спустя эта работа получила Гран-при на Всемирной выставке в Нью-Йорке.

Расширенная версия интервью, которое взял В. Ойттинен у А.Д. Майданского для журнала «Monthly Review» (Нью-Йорк, США) в январе 2020 г. Интервью посвящено творчеству советского философа Эвальда Васильевича Ильенкова (1924- 1979), интерес к которому на Западе значительно вырос в последние годы. В интервью освещаются причины этого интереса и основные темы ильенковской философии, а также его работы в области культурно-исторической психологии.

Процессы модернизации образования затронули сегодня подавляющее число стран. Одно из важных направлений подобной модернизации касается университетского образования. Особенный интерес для изучения в историко- культурном и философском ключе представляет сегодня реформирование его национальных моделей, генетически связанных с немецкой ветвью общеевропейской традиции. За последние десятилетия эти модели претерпели заметные изменения, пройдя адаптацию к новым условиям преподавания и тем социальным запросам, которые диктует новое отношение к знанию. В числе актуальных задач, стоящих перед исследователем, входит изучение того, имеет ли место на фоне текущих изменений сохранение преемственности культурных традиций. Возникнув на основе немецкой модели университета, первый на территории Сербии университет Белграда вобрал в себя традиции уважения к науке и образованию. При этом его развитие зависело от изменения культурной и политической ситуации. Одним из ярких моментов такого рода была смена политического вектора после каждой из мировых войн. Большое значение имели также события 1968 г. В числе старейших факультетов университета особое место всегда занимал философский факультет, объединявший направления «классики» (выделившейся затем в отдельное направление филологических исследований) и позитивного знания (история, психология, социология и др.). Современное преподавание таких дисциплин, как история философии, эстетика, логика и др. убедительно показывает преемственность традиций в сочетании с инновациями, без которых не развивается ни одна система образования. Культурологический анализ целеполагания и изменений в этой сфере позволяет сделать вывод, что курс на поддержание взаимно дополнительных отношений между традициями и инновациями отвечает национальным интересам Сербии как европейской страны, с её богатой историей и открытостью к межкультурной коммуникации на благо мира.